Сергей ТАРАСОВ (г. Санкт-Петербург)

ДЕЛЬФИНЫ, ВОЕВАВШИЕ НА НАШЕЙ СТОРОНЕ

(Пятая глава из рассказа «Битва при Хургаде»)

На следующий день мы собрались в путешествие. Конечно, можно провести остаток отпуска и на пляже. Зачем же тогда эти перемещения в пространстве, и что мы пытаемся найти? Возможно, запах… Вкус… Звук… Пейзажи… Любовь… Мечту…

Могу ли я найти то, что сам точно не знаю? Я еду, пожалуй, не для того, чтобы найти, а чтобы искать. Я пытаюсь познакомить зрелого человека, в котором живет моя душа, с парнем и даже ребенком, которого он практически забыл.

Рано утром мы выехали в Хургаду на маленьком автобусе к месту посадки на корабль. Целью нашего путешествия был курорт для любителей дайвинга и гольфа — Эль Гуна. Это на север от Хургады примерно в двадцати милях по морю. Микроавтобус несся на опасной скорости, а водитель вел его так, что у меня возникли вопросы к туристической компании, на попечение которой мы отдали себя на целый день. Они вообще слышали что-нибудь о правилах элементарной безопасности?

Минут через тридцать нас доставили к пирсу. Небольшая лагуна была вся занята белоснежными яхтами. У самого пирса борт к борту стояли готовые принять туристов пять яхт. Трап был перекинут только к одной из них. Стояла небольшая волна, яхты качало, мы, цепляясь за все, что попадало под руку, изгибаясь, чтобы не выпасть за борт, смело прыгали с борта на борт, пока не очутились на своей.

Я был приятно удивлен, увидев в каюте англичанина, с которым мы пытались кататься на коньках и газонокосилке. Пробежка по яхтам, видимо, далась ему с большим трудом. По его лицу струились капельки пота. Очевидно, что он находился в последней болезненной стадии опьянения. Это понятно: в похмелье любое усилие приводит к потоотделению.

— Привет! Не знаете, кто вчера бегал голым по отелю и поедал пластиковые растения у стойки регистрации? — пересказал я последние новости, услышанные от Натальи, провожавшей нас в дорогу.

— Употребление алкоголя в исподнем? Нет, точно не я. Но мне уже давно пора заканчивать с этой хренью и контролировать потребление спитрного. Голова начинает страдать гораздо раньше, чем печень, — улыбнувшись, смахивая платком пот, отвечал он.

Даже в таком состоянии ему хватает чувства юмора, подумал я, этого типичного для русских и столь непреодолимого удовольствия в обнаружении горьких противоречий. Добавить нечего, каждый волен сам выбирать, насколько плохо ему себя чувствовать.

Наш корабль отчалил от пирса, освобождая место для другого корабля, посадки на который уже ждали новые партии туристов.

В пути африканский берег Красного моря открывался во всей своей сокровенной красоте, как драгоценный перламутр, белые пляжи и пустыни плавно поднимались к розовому плато, а еще дальше виднелся фантастический хаос темно-коричневых гор. Экипаж корабля состоял из капитана и двух матросов. Пассажиров было больше — разного роду и племени. Но, честно говоря, ступив на борт, стало трудно отличить одних от других. Настроение на яхте приподнятое, все с удовольствием болтают, отпуская шутку за шуткой.

На горизонте появились очертания поселка, корабль бросил в море якорь, а к нам уже спешила целая флотилия маленьких моторных лодок. На них-то нас и пересадили, продолжив наше путешествие в водах морского поселка.

Плавание по внутренним водам курорта заняло примерно с час, но чего-то особенного для души мы не увидели. Забавной была реакция одной дамы с соседней лодки: «Смотрите, они тут тоже картошку копают». Смеялись все, когда, подойдя ближе, увидели игроков в гольф. Моторные лодки причалили к берегу, и нас высадили для экскурсии в морской музей. В больших аквариумах высотой с человеческий рост на нас смотрели морские чудища с выпученными глазищами и ртами с острыми и страшными зубами. Их неожиданное появление из искусственных пещер и нор аквариума вызывало у смотревших на них туристов испуг и панику. Все это напоминало какое-то извращенное паломничество. Возможно именно так выглядит конец света. Некоторые туристы с радостью покидали эту морскую темницу. На выходе нас пригласили в небольшое кафе на берегу моря. Пообедав и немного отдохнув, мы собрались у нашей лодки. Посчитались и не обнаружили моего приятеля — англичанина. Бросились искать и нашли его спящим в кафе. Собрав всю команду, мы продолжили путь по африканской Венеции.

Мы вновь пересели на свой кораблик и поплыли к новым морским приключениям. Яхта бросила якорь, и отдыхающие как бывалые ныряльщики принялись разбирать ласты и маски для подводного плавания. В этот раз корабль бросил якорь на довольно большой глубине, недалеко от громадного подводного рифа, точнее целой рифовой гряды. Самый дальний из них был отмечен каркасом разбившегося судна.

Как только капитан, спустив лестницу, дал разрешение на морской заплыв к недалекому подводному рифу, я и моя девушка первыми прыгнули в пучину морскую. Нас обогнала проворная стая пловцов, они плыли к более дальнему рифу. Мы не стали к ним присоединяться, а стали плавать вблизи яхты, любуясь полыханием красок подводных рыб и гадов. Под нами кружились десятки, а может и сотни ярких тропических рыбок. И вдруг я увидел в глубине подо мною в тени отвесной стены рифа две большие и темные движущиеся тени. Как торпеды. Что это? Размеры двух движущихся под нами существ значительно превышали все виденное нами в море за эти дни. Я прямо вцепился своим взглядом в эти темные, плывущие в морской пучине существа. Их форма напоминала мне форму акул, их движение было размеренным и довольно быстрым.

Мелькнула мысль об опасности, сердце гулко застучало в груди. Было такое ощущение, что я теряю контроль над своим телом. Однако голова моя почему-то оставалась ясной, в ней мелькали кадры из фильма «Челюсти» и всплывали инструкции: начнешь судорожно барахтаться как раненая рыба или отчаянно удирать — акула примет тебя за корм. Я стал искать взглядом подругу и немного успокоился, заметив ее рядом с собой, чуть позади. Она отчаянно жестикулировала, ибо сказать друг другу мы ничего не можем — на лицах маски.

И вот мой взор прикован к неумолимому движению темных торпед, их две. Одна большая, другая — меньших размеров. И я четко фиксирую их удлиненные передние части круглого тела. Медленно они прошли мимо, не выказав к нам никакого интереса. Мы, честно говоря, были не против. Подняв голову из воды, мы с облегчением услышали слова капитана: «Это — дельфины. Поднимайтесь. С яхты их лучше видно».

Поднявшись на яхту, мы услышали возбужденные возгласы пловцов, я взглянул в их сторону и увидел — вокруг группы плавающих туристов мелькают черные треугольные плавники. С верхней палубы мне хорошо видны их подводные маневры. Скорее всего, эта пара дельфинов — мать и ее детеныш. Группа пловцов их тоже не заинтересовала. А дельфины, соединившись под водой, направились к отставшему по известной причине еле плывущему одинокому англичанину. Он в экстазе машет всем рукой, показывая, где они. А дельфины ныряют под него. Приятель вопит от восторга, маска его снята с лица, одной рукой он машет ею, а другой старается удержаться на плаву. Дельфины же закладывают круги возле него, то под водой, то на поверхности. Наконец он ухватился за плавник самого большого дельфина. Тот, сделав круг, развернувшись в нужном направлении, повел его к яхте. Считая, видимо, болезного самым слабым в нашей команде. Но как? Как эти воистину умные существа смогли определить, что человеку действительно плохо?

Доставив англичанина к яхте, парочка подводных обитателей исчезла так же неожиданно, как и появилась. И все время, пока группа пловцов не вернулась на корабль, приятель эмоционально делился со мной своими впечатлениями. Нервное возбуждение еще долго не покидало весь туристический экипаж нашего корабля.

— Вы их видели! Видели?! — спрашивали поднимающиеся на яхту пловцы.

— Не только видели, но некоторые даже трогали, — кивал я в сторону англичанина.

— А мы вначале подумали, что это акулы, — сказала одна женщина.

— Акулы здесь не водятся, — сразу вмешался капитан, на корню пресекая нападки на туристический сектор его страны.

— Кто же тогда покусал женщину в Шарм-эль-Шейхе и мужчину в Эль-Кусейре? — вспомнил о своих несчастных соотечественниках один немец.

— Про мужчину не слышал. О нападении на женщину знаю. Многие у нас считают, что акулы были обучены и выпущены Израилем, чтобы переманить у нас туристов. Впрочем, женщина была такая старая и такая некрасивая, что акула правильно её покусала.

Все, находящиеся на корме, потеряли дар речи. Никто не знал, как понимать его слова. Что это — местный черный юмор? Или истинное отношение к женщине у местных мужчин, содержащих мини-гаремы из квазижен. Потерять одну жену им не страшно — трое то еще остались.

Капитан, в повисшей паузе поняв, что ляпнул что-то лишнее, решил переключить наше внимание:

— Посмотрите на дальний риф. Видите каркас разбившегося судна? Это русский корабль, наскочивший на риф во время шторма. Русский капитан, как вы понимаете, был пьян.

Тут уж я не мог не пройтись по главной достопримечательности Красного моря:

— А как, интересно, это установили? Так как спиртное выветривается быстро, то срочно из Хургады в шторм выходит катер береговой охраны. На его борту совершенно случайно находятся судмедэксперт и двое понятых. Героическими усилиями им удается пришвартоваться. Эта храбрая египетская тройка поднимается на тонущий корабль и дает подышать капитану в трубочку.

— А действительно? Только давайте без этого дерьма с учеными акулами и без ваших постоянных закидонов. Ответьте, — поддержал меня англичанин.

Египтянин переводил взгляд то на меня, то на англичанина.

— Сами придумали? — одобрительно подмигнув, спросил я у капитана, когда его взгляд вновь остановился на мне.

Капитан пожал плечами.

— Осуждать кого-то и ненавидеть вредно для здоровья, — подвел итог англичанин.

Горе-экскурсовод, не найдя что ответить, стал поднимать лестницу.

Обратное плавание нашего корабля происходило уже в лучах заходящего солнца.

Ко мне подошел с вопросом все еще возбужденный англичанин:

— Несколько лет назад БиБиСи провела опрос: «Что бы вы хотели испытать до того, как умрете?» В опросе приняли участие двадцать тысяч респондентов. Знаете какой ответ был на первом месте?

— Нет.

— На первом месте среди ответов оказался «поплавать с дельфинами».

— Я их понимаю. Мир слишком обжит и доступен. Жить становится скучно. А хочется непривычно сильных позитивных эмоций. Примите это как подарок жизни! Похоже, вы — счастливый человек.

— Да-а-а-а, — широко улыбаясь, ответил приятель.

Хоть кому-то отдых удался, подумал я без зависти. Счастье-то не может быть одно на всю жизнь. Семилетний ребенок и восьмидесятилетний старик смотрят на жизнь по-разному. Счастье течет и изменяется, это живая материя. Не считая влюбленностей и появления детей, мы живем без сильных позитивных эмоций: мучительно встаем утром, в каждодневной рутине делаем всё что надо, а вечером обыденно ложимся спать. А потом все меняется. Как сказал мне один мужчина восьмидесяти с лишним лет: «В семьдесят, проснувшись утром, если из пяти патологий меня беспокоили две, день для меня начинался удачно. Теперь, проснувшись утром, если мне удается самому выбраться из кровати — я счастлив».

Возможно, счастье надо искать не в сильных позитивных эмоциях, а в серой повседневности, составляющей большую часть отпущенных нам дней, в личной жизни: семья, друзья, отдых. Что-то вроде тех чувств, которые возникают, когда видишь первый расцветший подснежник после долгой зимы.

Сегодня был самый насыщенный впечатлениями день из череды потерянных из–за напасти. Да и тот последний. Я забыл о своих грустных мыслях, поддавшись красоте пейзажей, окрашенных в настолько яркие цвета, что даже не казались природными. На линии горизонта на фоне золотисто-красного закатного неба возникли причудливые очертания горных массивов Хургады. Затем полыхание стало фиолетовым, и последние лучи уходящего солнца пересекли небо, подобно гигантским аркам. За кормой судна из морских глубин поднималась синяя ночь. Эта красочная феерия внезапно потухла и словно облако искр от яркого пламени высыпали звезды и повисли в прозрачном пространстве, то затухая, то разгораясь вновь.

Полностью рассказ "Битва при Хургаде" можно прочитать здесь