Dixi

Архив



Светлана ТИХОНОВА (г. Москва) ИСТИННОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

Тихонова 

ВНУТРЕННИЙ МИР НАСЕКОМЫХ

Покинув на пару дней дождливое городское лето, я сошла на маленькой станции и направилась на дачу к подруге, где не была семь лет. Устремившись московским аллюром по узкой лесной тропинке, я тормознула лишь на краю перелеска. Меня остановило яркое солнце, словно бы предложившее оглядеться и послушать тишину. Лесополоса с глухим кукованьем уплывала налево, а справа от дороги раскинулось рельефное поле, заросшее травой и цветами.

На пригорках красовались лавандово-розовые свечи иван-чая, а в низинах — сочная зелёная трава, колючие сорняки, россыпь желтоглазой ромашки, белого тысячелистника и синего мышиного горошка. Лиловые колокольчики заигрывали с жёлтыми цветочками зверобоя. И словно посмеиваясь над ними, покачивались розовые «раковые шейки» змеевика. Пряный аромат разноцветья, весёлый хор и оркестр насекомых и птиц заманили на свою территорию. Я скинула босоножки и ступила на мягкую чуть влажную траву. Сто лет не ходила босиком! Как же это здорово!

Я перестала переживать, что, возможно, вышла не на той остановке или свернула не в ту сторону от платформы. Спросить не у кого, звонить подруге и узнавать, что у меня географический кретинизм, не хотелось, а главное это означало, нужно снова куда-то бежать. Нет! Раз уж я встала в пять утра, добралась до всеми забытой станции, где такая красота и радостно светит солнце, остаюсь!

Я бросила сумку, расправила руки, покружилась и улеглась на зелёную постель, подложив под голову джинсовку. Прикрыв на минутку глаза, я ощутила блаженство! Эта грандиозная тишина с сумасшедшим стрекотаньем вездесущих насекомых и переливчатым пеньем птах. Медовые и лекарственные ароматы цветов кружили голову, а солнечные лучи нежным прикосновением ласкали кожу. Есть что-нибудь подобное в раю? Словно отвечая, где-то недовольно каркнула ворона, травы и листья прошелестели «ш-ш-ш…», а лёгкий ветерок, охлаждая, пробежался с головы до пальцев ног. Щекотно! Я невольно дёрнула ногой, кого-то стряхнула и открыла глаза. Бескрайний океан лазури, а на его фоне порхали цветные бабочки, зависали суетливые стрекозки, и пулей по диагоналям пролетали мухи, пчёлы и жуки.

Приподнявшись на локте, вокруг своего ложа я заметила бледно-розовые граммофончики, раскиданные ползучим вьюном, и прыгающих жёлто-зелёных кузнечиков. В метре от меня возвышался гордый неприступный чертополох. Даже на расстоянии было колко от вида его плотных и, вероятно, очень жёстких тёмно-зелёных колючек. На солнце они раскрылись и казались крупнее. Я вспомнила, что чертополох — символ Шотландии, а девиз Ордена Чертополоха: «Никто не тронет меня безнаказанно!» Но я же блондинка и должна всё проверить сама! И в девизе не говорилось, что цветок, венчающий чертополох, такой притягательный! Большая корзинка насыщенного фиолетового цвета в сердцевине, а по краям — нежно-сиренево. Я села и уже собралась встать, чтобы дотянуться, потрогать или хотя бы понюхать… как надо мной раздалось сердитое жужжание.

В роскошную сиреневую корзину плюхнулся громадный синий жук. Поворчал, сложил свои блестящие ультрамариновые крылышки и принялся хлопотливо исследовать тонкие лепестки. Какая наглость! Думаешь, если у тебя красивый камзол, можно лезть без очереди? Хотя почему камзол? Вспомнился Савелий Крамаров в «Джентльменах удачи»:

— Пошью костюм с отливом и… в Ялту!

Интересно, сможет ли такой жук в костюме с отливом долететь до Ялты? Впрочем, ни Ялта, ни море ему не нужны, его и здесь неплохо кормят.

Наблюдая за ультрамариновым любителем чертополохов, я подумала о том, что Творец щедро наделил все земные существа неповторимой красотой. Но только мы — люди — украшаем себя дополнительно, размышляя при этом о богатом внутреннем мире. Мы считаем, что только у нас есть душа и мозги, эмоции и чувства, стремление к прекрасному и желание создавать предметы культуры и искусства.

Наверняка каждый энтомолог написал не одну оду и спел не одну серенаду своим жучкам, бабочкам и пчёлкам. Я не энтомолог, не зоолог и даже не ботаник, но люблю природу, и знаю, что любой счастливый владелец кота, собаки или хомячка уверен, что у его питомца есть и ум, и эмоции, чувство прекрасного и даже чувство юмора. Просто у животных устроено всё по-другому, и мы не знаем, как они воспринимают мир.

Мне показалось, у жука есть хотя бы одна «полуизвилина» и способность различать прекрасное. Прилетев домой, он сложит пару травинок, добавит пушинку, и украсит коллажем жилище, а его жена восхитится новым шедевром мужа, хихикая при этом над «Чёрным квадратом».

Возможно, не все видели таких блестящих синих жуков. Но сознайтесь, минимум раз в жизни вы наблюдали за обыкновенной мухой, когда она потирает свои лапки. Сначала две передние, как будто выиграла в лотерею большой… Нет, не кусок и не выиграла, просто мушиный кавалер пригласил её в Большой театр. Заметьте, муха намывает и крылья, и задние лапки, чтобы влететь в храм искусства с чистыми ногами. А что она делает со средними?! Вы думаете, она занимается гимнастикой, так изощряясь и потирая их над головой? Нет! Она рассказывает о том, как ей понравился балет или опера:

— Уж мы аплодировали, аплодировали! Аплодировали, аплодировали…

Кто знает? Может быть, и насекомые любят слушать классическую музыку. (В собаках и кошках я не сомневаюсь — они любят). Бабочкам нравится Чайковский, стрекозам — Вагнер, жукам — Моцарт, а кузнечикам — Шнитке...

Ультрамариновый жук насытился, потоптался на цветке, посмотрел в упор своими чёрными глазками, подмигнул, нехотя взлетел, крутанул, заложив вираж, над моей головой и помчался к лесу.

Повернувшись за красавцем, я заметила вдалеке над травой огромную малиновую бабочку. Она двигалась горизонтально по странной траектории: туда — сюда и обратно. Решив, что перегрелась, я достала из сумки бутылку воды, сделала глоток, и скорее по привычке потянулась за смартфоном. Двадцать пропущенных звонков от Ленки, звук с утра я, конечно же, включить забыла. Вскочив на ноги, я подобрала сумку, на ходу надела босоножки и полетела, крича и размахивая руками, за удаляющейся на велосипеде малиновой шляпой моей подруги.

 

РЕИНКАРНАЦИЯ

Уже месяц Златопольский скрывался от поклонников и не выходил на сцену. Вынужденно утаивая местонахождение певца, продюсер перестал общаться с прессой, а вскоре и сам исчез в неизвестном направлении. Говорили, что отдыхает он то ли на Филиппинах, то ли на Мальдивах, а возможно, на своей исторической родине, в деревне Окунёвке, откуда когда-то приехал и Златопольский.

Высокий красавец шатен обладал не только яркой внешностью и уникальным баритоном, но и сильной харизмой, магнетически действующей на публику. Толпы поклонниц и поклонников осаждали стадионы, концертные залы, где выступал Златопольский, дома и гостиницы, где он жил, железнодорожные вокзалы и аэропорты, когда он выезжал на гастроли. Бешеный темп жизни не изматывал, а, казалось, наоборот одаривал певца удвоенной энергией.

Всё изменилось после очередного ток-шоу, где Златопольский с блеском отверг притязания женщины на признание его отцовства её великовозрастного дитяти. Запрашиваемая дамой сумма алиментов была пропорциональна её наливному бюсту и чрезмерно накачанным губам, но она клялась, что готова простить кумиру долг ради ещё одной ночи «безудержного счастья». На что рассчитывали такие женщины, если в конце программы озвучивали результаты теста ДНК, и кто посещал подобные шоу, сам певец не понимал, но любой пиар для карьеры был не лишним. К тому же Златопольского вся эта нелепость забавляла. Неутомимый и неразборчивый в юности, будущий «Золотой голос» переболел немыслимым количеством болезней и знал о своём бесплодии. И хотя он пытался иногда разыграть испуг, чувствовал себя вполне уверенно, держался как одновременно и мачо и джентльмен, снисходительно отвечая на вопросы.

Однако стоило Златопольскому прийти домой, принять, как обычно, контрастный душ и лечь на свой сексодром, он испытал беспокойство и приближение чего-то необъяснимого. Смутная тревога разрослась и вскоре заполнила не только душу певца, но и двести квадратов его элитного жилища. Нервно забилось сердце, то ускоряя, то замедляя ход. В углах комнаты зашевелились тени. Превозмогая страх, Златопольский вскочил с кровати, добрался до бара, где хранил крепкие напитки для гостей (сам он, вопреки имиджу, практически не пил), плеснул в стакан двадцатилетний коньяк и выпил залпом. Мощный глоток XO обжёг горло и растёкся по всему организму, успокаивая своего владельца. Немного постояв, прислушиваясь к себе, Златопольский улыбнулся, взял с собой и поставил на прикроватную тумбочку початую бутылку и стакан. Затем по-мальчишески, как когда-то в дедовский пруд с кувшинками, он прыгнул в постель. Блаженно растянувшись на прохладных простынях, он погасил свет с помощью пульта и закрыл глаза.

Тяжёлый туман затопил голову, вытеснил мысли и силы, а со всех сторон Златопольского окружили тёмные тени. Подняться не получалось. С трудом разлепив веки, он смог различить пять чёрных женских фигур. Вероятно, по числу ток-шоу, в которых он участвовал. Удлинившиеся костлявые руки тянулись к нему, а огромные губы-плюшки беззвучно шевелились. Тишина резала слух, а воспалённый мозг любое колебание воспринимал, как зловещее нашептывание: «У тебя будет ребёнок! Деньги давай, деньги! Ты должен!» Десятки детских ручонок появились сверху и снизу: «Папа! Папа!»

Сердце больно колотилось, певец метался в кровати, ни встать, ни заснуть не получалось. Так продолжалось до тех пор, пока утренний свет не заскользил за плотными шторами. Скукожившись под одеялом, он ждал прилива сил, чтобы подняться и выйти из дома. Днём он пытался существовать как прежде, а ночью, где бы он ни находился, падал в кровать с закрытыми глазами, и всё повторялось.

Златопольский не спал третий месяц. Его не радовали яства и тусовки, женщины и даже шикарные машины с их сумасшедшей скоростью. Он вызывал к себе врачей, пил лекарства, консультировался у лучших эскулапов с мировым именем, но бессонница не отпускала его из своих цепких объятий. «Золотой голос страны» отказался от концертов и ударился в мистику и религию одновременно. Перечитал эзотерические книги, сделал обрезание, принял крещение и проникся идеями тибетцев. Он поверил Будде, что мир полон скорби и страданий, хотя в своей прежней жизни ничего подобного не испытывал, и был готов отказаться от желаний и следовать к просветлению на любой из колесниц.

Истощившись внешне и внутренне, сгорбившись, он передвигался словно вопросительная тень. Он шаркал сваливающимися с ног когда-то сшитыми на заказ итальянскими туфлями, и в такт неровной походке напевал мантры леденящим душу фальцетом. Расширенные зрачки и чёрные круги под глазами распугивали даже полицейских, а из всех гламурных женщин к нему на свидание приходили лишь пять тёмных фигур. Они шлёпали губами и требовали денег и признания отцовства.

Продюсер наконец вернулся с экзотических островов и, оценив ничтожным источник своего благосостояния, сжалился и отвёз Златопольского в дом его деда.

Старый дом покосился и спускался крышей в заросший пруд, где когда-то Васька Рыбкин (Златопольский) учился плавать, нырять и петь песни. После первого триумфа он приехал к деду с подарками, и во имя успеха и процветания нового имени выпустил в затхлый водоём золотых рыб. Прижились ли те рыбки или нет, Васька так и не узнал, поскольку с тех пор на малой родине не объявлялся.

Теперь же Златопольский смиренно воспринял переезд. Побродив по скрипучим деревянным мосткам, он уселся на берегу, вдохнул запах прелых листьев и болотистой тины и запел никому неизвестные мантры. Окликнув певца и не дождавшись никакой реакции, продюсер оставил в доме деньги, продукты на месяц и уехал.

Вечером Златопольский впервые за несколько недель почувствовал холод. Он накинул на плечи старую дедовскую телогрейку, нашёл в сарае дрова и спички и затопил печь. Языки пламени охватили поленья, влага, испаряясь, засвистела, и Ваське стало не одиноко. Он вскипятил воды, заварил в жестяную кружку душистый чай и даже сжевал кусок солоноватой сырокопченой колбасы, оставленной продюсером на столе. Согревшись, Златопольский улёгся на пыльный дедовский топчан и закрыл глаза.

Яркий солнечный свет разбудил обитателей круглого аквариума. Золотая рыбка по кличке Злата затрепетала полупрозрачными плавничками, махнула своим радужным хвостом и подняла золотые реснички. Недоуменно оглядевшись, она беззвучно пробулькала:

— Метемпсихоз* какой-то! Приснится же такое!

Затем рыбка испуганно заметалась, осмотрела пластиковые водоросли, и, набрав скорость, пулей влетела в пробоину в днище пиратского корабля, лежавшего на дне аквариума.

Под палубой в нескольких отсеках притаились золотистые икринки. Пересчитав их три раза для надежности, Злата успокоилась, выплыла к мачте и со вздохом булькнула:

— Слава Нептуну! Все мои дети на месте!

_______

* Реинкарнация — перевоплощение, а также метемпсихоз, или — «переселение душ» — группа религиозно-философских представлений и верований, согласно которым бессмертная сущность живого существа перевоплощается снова и снова из одного тела в другое. Эту бессмертную сущность в различных традициях называют духом или душой, «божественной искрой», «высшим» или «истинным Я»; в каждой жизни развивается новая личность индивидуума в физическом мире, но одновременно определённая часть «Я» индивидуума остаётся неизменной, переходя из тела в тело в череде перевоплощений. Ряд традиций утверждает, что череда перевоплощений имеет некоторую цель, и душа в ней претерпевает эволюцию.

 

ИСТИННОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

В разгар предпраздничной суеты неожиданно потеплело. В новогоднюю ночь под звуки свистящих петард и грохот фейерверков сугробы и вовсе сникли, а на расчищенные дорожки потекли ручейки. Днём под ногами успела образоваться грязная жижа, смешанная с разноцветными блёстками и конфетти. Люди улыбались, перешагивая временное неудобство, ведь их радость от завершения непростого года было невозможно омрачить.

Вероятно в благодарность, через пару дней подморозило, а к Рождеству выпал новый снег. Пушистые белые хлопья бесшумно кружились в воздухе и лёгкими мазками устилали застывшие тёмные лужи, покрывали крыши домов, деревья, кустарники и припаркованные автомобили. Закладывающие уши звуки прекратились, и лишь доносившийся отовсюду смех и мерцающие огоньки гирлянд в окнах говорили о том, что праздники продолжаются.

Чёрный одноглазый кот сидел на деревянном ящике, заботливо поставленном кем-то у горячей трубы и смотрел на мир сквозь железные прутья подвального проёма.

Более девяти лет он жил в этом дворе и знал почти всех обитателей близлежащих домов. Вильгельм, в детстве кота называли Вилли, мог безошибочно определить характер и настроение пешехода по звуку шагов независимо от скорости передвижения, количества ног или лап. Он чувствовал, к кому подходить, от кого лучше держаться подальше, а на кого демонстративно не обращать внимания.

Уши Вилли плавно шевельнулись, чутко уловив движение во дворе. Кот спрыгнул с ящика и подобрался ближе к окну. С левой стороны возвращались двое из соседнего дома: высокий мужчина в меховой шапке и девочка лет восьми в ярком комбинезоне и пушистых варежках.

Мужчина поставил пакеты с продуктами на скамейку, скомкал в руках снежок и принялся катать его по кругу. Девочка сняла свой рюкзачок и последовала примеру отца. Вскоре мужчина установил огромный снежный ком напротив скамейки, несколько раз похлопал по нему со всех сторон и бросился помогать дочери. Ком среднего размера они взгромоздили на первый, постучали, погладили и принялись за третий.

Вильгельм наблюдал, как снежный трёхъярусный толстяк обрёл руки-ветки, глазки и пуговицы из пивных крышек и конфетти. Когда мужчина достал из пакета морковь и пристроил снеговику нос, девочка восхищённо захлопала и запрыгала вокруг.

— Папа, давай подарим ему колпак Деда Мороза! — раздался её звонкий голос.

— Ты же хотела сама его носить? — удивился отец.

Мягко ступая в пушистый снег, чёрный кот медленно приближался к скамейке. Его притягивал пленительный запах копчёной рыбы! Вильгельму казалось, он забыл этот вкус! Когда-то из-за украденного со стола куска лосося кот лишился глаза, пьющего хозяина и крыши над головой.

— У меня уже есть шапка, а он лысенький, ему холодно! — с сочувствием продолжила девочка.

Мужчина улыбнулся.

— Ему не может быть холодно, он же из снега!

— Ну, ему неуютно с голой головой! — озорные смешинки запрыгали в глазах девочки.

Отец снова повернулся к пакетам. Кот застыл на скамейке и, не мигая, уставился на мужчину.

— Привет! А, старый знакомый! Унюхал нашу рыбу?

— Ой, котик! — девочка подбежала к скамейке. — Папа, он, наверно, голодный! Давай его возьмём домой и накормим.

— Нет! — строго оборвал её отец. — Мы с тобой договорились, что весной покупаем щенка. Кота покормим, но оставим его здесь. Это дикий одноглазый кот!

Вильгельм глянул на говорившего с немым укором, затем отвернулся, спрыгнул на снег, потёрся о ногу девочки, и, гордо задрав хвост, прошествовал к своему жилищу.

— Котик, кис-кис-кис! Подожди! Папа, зачем ты так! Он обиделся на тебя!

Мужчина снял перчатки, вскрыл упаковку с копчёной рыбой и поставил её у входа в подвал, где скрылся чёрный хвост. Затем он вытащил из сумки красный колпак с белым помпоном и водрузил его на лысую снежную голову.

Девочка обняла отца.

— Папочка, давай завтра сюда придём! Если кот съест рыбу, значит, простил тебя. Да?

— Конечно, дочка!

Они сфотографировали снеговика, подхватили сумки и ушли домой.

Прислушавшись, кот вылез наружу и огляделся. Не заметив ничего подозрительного, он принялся за трапезу и съел целую рыбину, урча и причмокивая. Вторую же утащил к себе в подвал.

Последние несколько месяцев Вильгельм жил один. Хотя ещё год назад он и представить себе этого не мог. В подвале многоквартирного дома ютилось несколько кошачьих семей.

«Пожалуй, всё началось раньше, — размышлял Вильгельм, умывая свои лапы и седые усы. — С прошлого Нового года. Ведь именно тогда у людей появились странные питомцы. В каждом подъезде пахло мышами и крысами, мур-р. В марте люди их выпустили. И — о, ужас! Почти все грызуны были белыми с отвратительными красными глазками! Славная была охота! Всем пришлось потрудиться. Даже старейшая кошка Анфиса носилась за крысами, как в дни юности. А разделавшись с последней в своей жизни добычей, она рассказала, что уже видела такое нашествие лет двенадцать назад. Позже все узнали, что это был год Крысы! И люди получали этих красноглазых чудовищ в подарок. Бр-р-р! Что только глупцы ни придумают!

В этот раз что-то пошло не так, мур-р. В конце марта люди заперлись в своих квартирах и практически не выходили, словно боялись, что выпущенные крысы им отомстят. Смельчаками оказались лишь владельцы собак. Они гордо гуляли вокруг домов вслед за своими любимцами, даже если это был самый никудышный той-терьер, как будто он мог справиться с крысой. Между нами, такого и мышь-то загрызёт. Но людям это не сразу пришло в голову. А когда они всё-таки пораскинули мозгами, начали разбирать по домам … нет, не кошек, а дворовых собак.

Для нас же, котов и кошек, начались голодные месяцы. Ни школьников, ни сердобольных старушек, которые нас кормили, видно не было. Лишь изредка, под покровом ночи, какая-нибудь из них выскакивала из подъезда, быстро раскладывала у подвальных проёмов угощенье, что-то причитала, извинялась со слезой в голосе и бежала обратно. Чаще всех я видел только дворников, хотя и не сразу их признал. Вон опять пошёл! В комбинезоне под цвет снега. Может, это маскировочная противокрысиная одежда? Но они и летом так ходили, да и хлеба у них не допросишься, даже прошлогоднего, мур-р.

Чтобы прокормить многочисленное потомство, пришлось вмешаться и напомнить, кто всю жизнь защищал человечество от крыс, мышей, и даже змей! Что там скромничать! Скромность — путь к тихому и бессмысленному вымиранию. Вот когда пригодились мои знания психологии и характеров здешних обитателей! Мур-р!

Сначала я облазил все этажи в подъездах и обнюхал все придверные коврики, чтобы убедиться, куда можно пристроить родственников, дальних и не очень, а каким квартирантам и дохлую мышь нельзя оставить. Затем учил кошачью братию всех возрастов как вести себя перед тем или иным потенциальным владельцем жилища и источником бесперебойного питания.

Мы разыгрывали целые сценки «первого знакомства» человека с его «неотъемлемой и незаменимой частью», лучшим, что было и будет в его жизни: взрослым котом-защитником, красивой кошечкой, рассказывающей на ночь сказки, или милым котёнком, которого нужно просто оберегать. И тут я преуспел, мур-р!

Из-за угла подбрасывал околевшую крысу к ногам озирающихся по сторонам редких прохожих, они вскрикивали, и тут появлялся храбрый котяра, расправлялся с «нападавшей», фыркал, мяукал людям, мол — не беспокойтесь, и провожал их до дома. Иногда я просто устраивал необычный шум на лестничной клетке, и когда дверь квартиры открывалась, «испуганная» кошка забегала внутрь, или пушистый котёнок умильно смотрел глаза в глаза. Славная была охота!»

Вильгельм закончил намываться, свернулся клубком и зевнул.

«Вот если бы пристроить ещё какого-нибудь несмышлёныша в добрые руки! Тогда можно и в иной мир уходить, где всегда тепло, вкусные куриные крылышки или копчёные рыбьи хвосты. Мур-р! — кот мечтательно вздохнул и облизнулся. — Как же они восхитительно пахнут!»

Он открыл единственный жёлтый глаз, чтобы проверить, на месте ли остатки роскошной трапезы: «А почему в иной мир, если и здесь неплохо кормят? Уйду просто на покой! Как там мой сосед выводил?

Надоело гоняться за тенью,

Ухожу на покой я, друзья!

Сердце хочет предаться забвенью,

По весне насладиться сиренью,

И всё лето прожить у ручья!»

Вильгельм насторожился. К его жилищу кто-то приближался, неуверенными мелкими шажками. Не человек, не кот и не собака. У решетки незнакомец жалобно пискнул. Во дворе уже стемнело, но коту удалось разглядеть крошечного щенка с висящими ушками. Его трясло от холода, голода и страха. Как он оказался один на улице? Сердце старого крысолова дрогнуло.

— Заходи, не бойся! Я сегодня сытый. Мур-р, — кот сел. — Прыгай, а то упадёшь.

Щенок ступил сквозь прутья и плюхнулся вниз. Вильгельм очутился рядом и заботливо осмотрел лапы гостя.

— Удачно ты приземлился! Переломов нет. Повернись-ка. Похоже, лапы — это самое толстое, что у тебя есть. Значит, будешь крупненьким. Как тебя зовут?

— Я… я не знаю, — глаза щенка ещё не совсем привыкли к темноте, и он не понимал, где и с кем находится. Острый запах рыбы забился в нос, глаза и уши. Он облизнулся.

— Ладно, подкрепись сначала, — кот показал на рыбу. — Потом поговорим.

«Забавное создание, ушами вытер мне пол, а на добычу рычит, будто она живая. Как такого можно было выгнать? Ведь не больше месяца от роду». Видя, как щенок заглатывает пищу, Вильгельм не удержался:

— Мур-р! Если так будешь есть, — кот зацепил когтищами рыбий хвост, — через неделю отсюда не вылезешь. Оставим это на завтра.

Щенок звонко тявкнул.

— Не спорь. Малышам спать пора, — Вильгельм сбросил с ящика тряпицу и подвинул её к горячей трубе. — Иди сюда. Утром решим, что с тобой делать.

Второй раз повторять не пришлось. Щенок, опустив голову, добрался на подстилки, обнюхал её, потоптался, покрутился и наконец упал и заснул.

Ещё не рассвело, а Вильгельм развил бурную деятельность. Он двигал перевёрнутые картонные коробки поближе к окну. Откуда-то с грохотом свалилась доска и разбудила щенка. Спросонья он вскочил, не понимая, где он, и залаял.

— И тебе доброе утро! Мур-р! За твой лай нас выгонят обоих. Помоги лучше!

Щенок воспринял происходящее как игру, и начал толкать носом коробки по всему подвалу. Раздалось злобное шипение. Щенок вздрогнул, присел и оглянулся на кота. У того шерсть на загривке встала дыбом, хвост взвился вверх, а седые усы вытянулись врастопырку. При этом жёлтый глаз кота казался пронзительно устрашающим. Забыв об игре, щенок придвинул свою коробку, с трудом вскарабкался на неё, затем на следующую побольше, и оказался у решётки. Кот одолел это расстояние одним прыжком и подтолкнул гостя на улицу.

Завершив утренние процедуры, щенок ловил носом падающие снежинки, слизывал их, а потом носился по кругу, утопая в снегу, пока не столкнулся со снеговиком. Вид снежного чудовища в ярком колпаке сначала напугал, а затем разозлил своей неподвижностью и невозмутимостью. Щенок заливался лаем на всю округу.

Всю эту картину чёрный кот созерцал с высоты дворовой скамейки. Вильгельму понравился щенок своей весёлостью, молодостью и непосредственностью. Он не собирался его выгонять и мог бы многому научить. Но кот прекрасно понимал, что его новый подопечный быстро вырастет и не сможет жить в подвале. Как птицы выпускают своих птенцов из гнезда, так и щенка придётся выпустить, но счет шёл не на месяцы, а на дни.

Спрыгнув со скамейки, кот не старался перекричать щенка, а тихо объяснил:

— Он из снега и тебя не слышит. И его руки не живые, а обычные березовые ветки. Давай лучше подберем тебе имя пока ты не охрип. Мур-р!

— А тебя так и зовут — Мурр? — закашлявшись, еле выговорил щенок.

— Моё имя — Вильгельм. В детстве меня назвали Вилли, потому что я всё время увиливал от обязанностей и наказания, — кот фыркнул. — Только не в тот раз.

— А какой раз?! — оживился щенок.

— Не важно. И я бы не советовал звать меня как-то иначе, ни Мурром и ни Пиратом. Обычно это плохо кончается, — кот выгнул спину и зашипел, но вполголоса. Затем спокойно продолжил. — Тебе самому какое имя нравится?

— А я ещё не знаю никаких имён.

— Давай ты будешь Шарик! Нет! Это банально, тем более что ты тощий и на шар не похож.

— А что такое «банально»? — щенок задумался, уселся и почесал задней лапой правое ухо.

— Э... Помолчи. Ты задаешь слишком много вопросов. Встань, дай-ка я на тебя посмотрю. Рыжий окрас, чёрный блестящий нос, длинные уши и куцый хвост. Ничего примечательного! Разве что… ты похож на спаниеля.

— А кто такой…

— Не перебивай! Слушай! Знавал я одного славного пса. Он был большой, лохматый и сильный. Гонял со двора пришлых котов и недружелюбных собак, а своих никогда не трогал. Даже вечно теряющихся любопытных котят находил и возвращал нерадивой мамаше. Звали его Джеком. Красивое имя! Хочешь такое?

— Не знаю.

— Джек!

— Да! — щенок от неожиданности вскочил, как будто всю жизнь откликался на эту кличку.

— Не будь занудой! Я, кажется, придумал, кому и как тебя пристроить! — кот подмигнул своим жёлтым глазом, склонился над щенком и прошептал. — Видишь роскошный колпак у снежного толстяка?

Джек посмотрел на снеговика и кивнул.

— Как только на прогулку вон из того подъезда выйдут нужные нам люди, я прыгну на него.

— А зачем? — удивился щенок.

— Тише, — зашипел кот. — Никто не должен знать, что это подстроено.

И Вильгельм промяукал Джеку свой план в самое ухо.

— А?

— Не волнуйся, они добрые. К тому же собирались купить собаку. Но до весны далеко, а ты уже через месяц в подвал не пролезешь, или застрянешь, и там так и останешься.

Позавтракав, старый чёрный кот и рыжий щенок расположились на импровизированном подоконнике со стороны подвала как в засаде.

Когда из подъезда вышли высокий мужчина в большой шапке и девочка в пушистых варежках, Вильгельм разбудил задремавшего Джека и сказал приготовиться.

— Папа, нашего Снеговика никто не тронул, и шапка на месте! — девочка еще издалека захлопала в ладоши. В этот момент кот вылез из своего укрытия, разбежался, и, запрыгнув на снежного толстяка, как он его называл, слетел с него вместе с колпаком. Джек уже бежал к месту преступления, оглушая звонким лаем окрестности. Бросив добычу, кот умчался в подвал, а щенок ухватил красный колпак за помпон и аккуратно положил его к ногам девочки.

— Какой милый малыш! Спасибо! — девочка присела и погладила щенка. — Папа, давай возьмем его себе! Он такой маленький и храбрый, но один он замёрзнет.

— Хорошо! — согласился отец. Ему и самому щенок понравился.

— А как мы его назовём? — спросила девочка, взяв найденыша на руки.

— Жил в нашем дворе славный пёс, большой и лохматый! Его звали Джеком. Джек, пойдешь с нами?

Щенок звонко тявкнул и лизнул девочку в нос. Счастливые отец и дочь весело рассмеялись.

«Вот и ещё одного пристроил! Вероятно, это и есть моё предназначение?!» — подумал старый кот.

Щенок, словно услышав мысли друга, обернулся и гавкнул:

— А как же ты, Вилли?!

— Всё нормально, Джек! — замурчал старый кот. — Ты же будешь ко мне приходить? Когда-нибудь и копчёной рыбки принесёшь, — Вильгельм махнул лапой и, словно давая понять что разговор окончен, принялся вылизывать свою шерсть.

 
html counter