Dixi

Архив



Андрей РЯБОВ (г. Санкт-Петербург) ПОСЛЕДНИЙ ВИРАЖ

 Рябов

 

Я подошёл к дверям.

— Сегодня опять поздно? — спросила Лана. В её голосе явно слышалось раздражение.

— Как получится, — мне захотелось побыстрее уйти. Как всегда. Уже почти год я каждый день, не исключая суббот и воскресений, покидал нашу тесную стандартную «двушку» на окраине города. Я уходил на работу. Такая у меня теперь была работа. Частный бизнес. Что может быть лучше частного бизнеса? Сам себе голова! Никаких начальников! Никаких жёстких рамок! Сплошные плюсы. Плюсы…

Жизнь иногда закладывает такие виражи! Я, например, класса с пятого мечтал стать милиционером. Уверенно выводил перьевой ручкой в бледно-зелёной ученической тетрадке по-английскому: «I want to be a militiaman».

Смешное слово «милишамен». Оно мне не нравилось. Совсем другое дело — «опер», «участковый» или даже «фараон».

Ну и что? Думаете, я стал продавцом мороженого или космонавтом? Ничего подобного. Именно милиционером. В далёком две тысячи первом году я впервые переступил порог районного отдела внутренних дел. В нагрудном кармане видавшего виды пиджака лежали заветные красные «корочки». Сбылась мечта идиота.

Расстаться с романтическими бреднями, правда, довелось в первый же день службы, когда мои новые сослуживцы жестоко избили задержанного мужичка только за то, что он отпустил в их сторону какую-то пьяную шутку. А вечером меня заставили «проставляться». Денег было не густо, но ударить лицом в грязь я не мог. На несколько литровых бутылок самой дешёвой водки и нехитрую закуску хватило. Ближе к концу застолья я всё-таки ударил лицом. Разумеется, не в грязь, а в тарелку с обветрившимся сыром.

Что ж, следовало привыкать. Как выяснилось, пьянки по любому поводу составляли львиную долю нелёгкого милицейского труда в этом отделении. Полагаю, и в других тоже. В остальное время «опера» мотались по району, «перетирали» вопросы с невнятными подозрительными личностями, а затем в отделе активно подгоняли отчётность под нужные начальству цифры.

Раскрытия случались редко. И то, если прихватывали кого-нибудь «по горячим следам». Нажиралась какая-нибудь компания местных алкашей до потери человеческого облика, колола друг дружку попавшимися под руку острыми предметами, а мы тут как тут! Тогда уж не зевай! Выбирай виновного и, пока он не очухался, вешай на него всех «собак». Искать серьёзных злодеев особо не пытались. Ведь это работать надо. Землю рыть. Причём, без ясных перспектив. А если результата нет, то начальство сильно гневалось.

Больше всех гневался самый главный — подполковник Шкурихин. Оперов он в принципе недолюбливал, так как выдвинулся на руководящую должность из тыловиков. А как известно, между тыловиками и теми, кто на передовой — вечная вражда. Поэтому господин Шкурихин ежедневно донимал оперативников своими нотациями.

Дотянуться до всех этот жирный индюк не мог по причине нехватки времени и плохой памяти на лица. Но уж одного-то бедолагу из подчинённых он точно был в состоянии загнобить. И кто бы, вы думали, оказался этим бедолагой?..

Мой коллега, беззаботный весёлый старлей Лёха Кирсанов, утешал меня как мог:

— Не обращай внимания, Колян! Служба идёт, зарплата капает, а «шкурихины»… Они всегда есть и всегда будут. Пойми, собака лает — караван идёт.

— Тебе хорошо! — слегка завидовал я. — К тебе он почти не придирается.

— Он до сих пор считает, что я работаю в бухгалтерии! — хохотал Лёха. — Не хочу его разочаровывать!

Постепенно я втягивался. Обрастал агентурой. Научился трясти ларёчников на «нашей» территории. А как иначе? Пробовал кто-нибудь из вас прожить на двадцать тысяч в месяц? Да не тогда, когда деньги требуются только на лекарства, а тогда, когда хочется путешествовать, ездить на красивых машинах, влюбляться…

С Ланой я познакомился случайно. Какая затёртая фраза! Но всё действительно обстояло именно так. Помог ей собрать рассыпавшиеся яблоки в магазине. Что может быть банальнее?

Стандартные слова благодарности. Мимолётное касание руки. Минутная неловкость. А вы далеко живёте? Позвольте вам помочь! Помогите, если не трудно. Трудно? Ну что вы! Даже приятно! Кстати, меня зовут Николай. Меня — Светлана. Можно просто — Света? Лёгкое колебание. Быстрый стеснительный взгляд из-под ресниц. Можно. Почему нет? Тогда я ещё не знал, что Света — это для всех остальных. Для близких — Лана. Для матери. Для ныне покойного отца. А в скором времени и для меня. И для нашей дочки, Маришки. Маришка так и называла её — мама Лана.

Семья. Я всегда мечтал о семье. Первое время всё выглядело безоблачно. Любовь — это такая штука, когда быт не особенно важен. Потом стало хуже. Лана молчала. Ни разу не упрекнула меня. Но я и сам понимал. Слова ни к чему. Лёха Кирсанов менял машины каждые два года, а я до сих пор ездил на старенькой «девятке». Мне казалось, что деньги — не самое главное. Прозрение наступило, когда я увидел, как Лана пыталась заштопать дырку на изношенном платьице Маришки. Кто из вас смог бы остаться к этому равнодушным?

В тот день я позвонил Лёхе.

— Есть разговор…

— Приезжай. Посидим, побазарим.

Побазарим... Услышав «побазарим», я понял — романтика умрёт окончательно. Романтике — конец.

Тему Лёха предложил конкретную. На районе есть барыги, которые торгуют «дурью». Ловить их — никакого навара. А вот обложить данью…

— Неужели ты первый до этого додумался? — помнится, после пары стаканов водки из меня попёрли сомнения и ехидство.

— Нет, конечно! — сверкнул белозубой улыбкой Кирсанов. — Просто серьёзные люди готовы отдать на откуп этот бизнес мне.

Он помялся.

— То есть нам…

— Что за люди?

— Какая тебе разница? — Лёха перестал улыбаться. — Допустим, Шкурихин.

— Эта сволочь?

— Сволочь — не сволочь, — протянул Кирсанов, наполняя гранёные ёмкости, — а без «крыши» нам дело не провернуть. У Шкурихина в управлении связи. Крепкие связи. Не забывай, Колян, мы люди маленькие. Чтобы жить — надо под кого-то лечь. Можешь ненавидеть Шкурихина столько, сколько захочешь. Понятное дело — мудак конченый. Согласен. Так ведь тебе с ним детей не крестить…

Размышлял я не долго. Барыги, так барыги, Шкурихин, так Шкурихин. Собственно, всю работу делал Лёха. Я просто стоял рядом, на подхвате. Если кто-то бежал — догонял, сопротивлялся — бил. Кто-то отказывался платить — бил снова.

Лана удивлялась — откуда деньги? Потом, со временем, привыкла. Даже негодовала, если я приходил с работы пустой. Шкурихин от меня отстал. Ещё бы он не отстал! Жирная мразь! Раз в месяц Лёха бегал к нему в кабинет на «доклад». Хороший был «доклад», уж поверьте!

Но всему приходит конец. Лёха перестал осторожничать. Возомнил о себе невесть что. «Оборзел», как шептались по углам сослуживцы.

 Сперва сняли Шкурихина. Затем вызвали в управление Лёху. В самый страшный отдел — отдел собственной безопасности. Лёха наврал им с три короба. Похоже, не поверили. Попросили уволиться. Вежливо так попросили. По собственному желанию. Лёха послал «особистов» на хер. А через неделю его зарезали. Поганый наркоман Сеня по кличке Двинутый воткнул ему нож под лопатку.

Сказать, что я испугался — не сказать ничего. Лёху убили. Это значит — я следующий. На работе меня все сторонились. Словно прокажённого. Разумеется, долго так продолжаться не могло. Моё заявление об уходе новый начальник завизировал безо всякого сожаления.

Так я оказался на улице. Накоплений мы не делали, тратили сразу. Такова человеческая природа. Есть деньги — живём. Нет денег…

Устроиться на работу оказалось делом не простым. Кто захочет видеть у себя в штате уволенного мента? Конечно, такой как Шкурихин вряд ли будет испытывать сложности с трудоустройством. А кому нужен бывший старлей? Что он умеет?

После ментовских заработков идти в какую-нибудь охрану, как выражались мои бывшие подопечные, было западло. Да и какие там доходы? Копейки!

Но я не терял надежды. Каждый день я настойчиво стучался в двери всевозможных компаний и организаций. Рекламировал себя, рисовался перед равнодушными девицами из отделов персонала, доказывал свою исключительность. Тщетно.

Кто-то, уже не помню кто, подсказал открыть собственную контору. Частную. Податься в шерлоки, мать их, холмсы. Я с энтузиазмом ухватился за эту идею. А что? Оперативными навыками я обладаю. Связи в ментовке остались. Почему бы не попробовать?

Я износил не одну пару обуви, прежде чем зарегистрировал свою контору. Ах, наши незатейливые чиновники! Каждый из них, рассказывая о сложностях такого дела как регистрация, многозначительно смотрел мне в руку. Приходилось платить. А куда деваться? Российские реалии. Хочешь жить — умей вертеться.

Пока я вертелся, Лана пыталась сохранить наш семейный очаг. Я был ей безумно благодарен. Счастье — это быть рядом с любимой женщиной. С такой, которая понимает. Которая прощает. Лана не жаловалась. Но я видел — ей тяжело. Видел и ничего не мог поделать. Клиент, что называется, не шёл. Редкие заказы проследить за неверными жёнами воздавались скромно. Так, за квартиру заплатить. Маришкиной учительнице музыки — за дополнительные занятия.

Последнюю неделю в мой съёмный офис вообще никто не наведывался. Колокольчик на двери заскучал. Его металлический язычок присох к металлическому же нёбу.

 Я старался не думать о проблемах. Да только куда от них денешься? Дочке новое осеннее пальтишко нужно, за квартиру, почитай, два месяца не плачено. Я уже не говорю про подарки Лане. Когда я дарил ей что-то последний раз? Сейчас пороюсь в памяти… Нет, не вспомню. Давно было. Год назад? Или два?

Так что, пока я изображал из себя гения частного сыска, семью тащила на своих хрупких плечах Лана. Превратилась в добытчика. А много ли может добыть простой администратор салона красоты? Да ещё далеко не самого элитного?..

Мой офис выглядел более чем скромно. Приходилось экономить на всём. Из предметов роскоши осталась только вычурная алюминиевая пепельница, нелепо смотревшаяся на почти пустом столе. Она напоминала мне времена, когда я курил. Бросил несколько месяцев назад. Сила воли здесь не причём. Денег на сигареты не хватало, а просить у Ланы…

Сегодня, верно, тоже не видать мне удачи.

 В верхнем ящике стола завалялась треснутая банка из-под дешёвого растворимого кофе. Ага, на донышке что-то есть! Пожалуй, хватит на половину кружки омерзительного пойла. Что ж, на другое сейчас рассчитывать не приходится.

Китайский электрический чайник уже начал закипать, когда умерший колокольчик входной двери внезапно ожил. Послышалось? Нет. Дверь медленно отворилась, и на пороге появился мужчина. Невысокий, средних лет. Я тут же отметил наличие дорогого костюма. Неужели будет работа?

— Здравствуйте, — мужчина с некоторым сомнением оглядел офис.

— Здравствуйте! Проходите! Сюда, присаживайтесь, пожалуйста, сюда! — против воли я засуетился.

Мужчина с опаской присел на ветхий стул.

— Слушаю вас! — я постарался изобразить на лице максимальное внимание и заинтересованность. Сделать это было не трудно. Больше я не мог обманывать доверие Ланы.

— Видите ли, — стараясь избегать прямого взгляда, мужчина поёрзал на стуле. — У меня к вам весьма конфиденциальное дело...

— По другому поводу ко мне не обращаются! — подбодрил я робкого посетителя.

Мужчина повздыхал, решаясь:

— Дело моё деликатное. Настолько деликатное, что…

— Не волнуйтесь! — я широко улыбнулся. — Частный детектив сродни доктору. А от докторов секретов нет.

Мужчина вяло улыбнулся:

— И всё-таки…

— Внимательно вас слушаю, — я начал терять терпение. А это в мои планы не входило.

— Хорошо, — наконец решился мужчина. — Я всё расскажу. Дело в том, что лет десять назад я решил заняться бизнесом. Мне повезло. Действительно повезло. Дела шли хорошо. Настолько хорошо, что вскоре я смог приобретать недвижимость за границей, дорогие машины… Детей отправил учиться в Англию. Не в нашем же бардаке им прозябать!

Я вспомнил прореху на Маришкином платье и невольно скривился.

— Нет-нет! — мужчина поднял руки, как будто собирался сдаться на милость победителя. — Я пришёл к вам не по поводу детей!

Хорошо, что он неправильно истолковал мои гримасы. Следует лучше держать себя в руках.

— Женился я рано, — продолжал посетитель. — И, как бы это сказать, не совсем по любви…

Он смущённо хихикнул.

— Понимаете, я уважаю свою жену. Она — мать моих детей и всё такое… Но три месяца назад я встретил женщину… Мы общались… Потом стали близки. Я не заметил, как она стала для меня всем. Наверное, вам это не интересно ...

— Что вы, — я с трудом подавил зевок. — Каждая деталь важна.

— Спасибо, — мужчина благодарно кивнул. — Я старался поразить её. Дарил дорогие подарки, приглашал в самые шикарные рестораны… Купил квартиру только для встреч с ней. Приглашал поехать в любое, даже самое экзотическое путешествие.

— Она отказалась?

— Отказалась. Не потому, что не захотела. Знаете, она всегда говорила, что мечтала побывать в Южной Америке. Но ведь, чтобы купить билеты, нужен паспорт.

Я кивнул с видом знатока:

— Она не горела желанием открывать вам своё настоящее имя.

— В самую точку! Я до сих пор не знаю кто она. Где работает. Где живёт. Только имя. Мне известно только имя, которое она сама назвала.

— И?

— Как-то раз, пока она уснула, я тайком сфотографировал её на свой мобильный телефон.

— То есть у вас есть её фото? Тогда почему вы не обратились в свою службу безопасности? Ведь у вас есть служба безопасности?

— Разумеется, есть. И, наверное, они бы за пару дней предоставили мне всю информацию о ней, но… Дело, как я говорил, деликатное. Огласка может разрушить всю мою жизнь.

— Понятно. А почему вы обратились именно ко мне?

Мужчина пожал плечами:

— Покопался в интернете… Ваше агентство единственное в нашем районе.

— Отлично. Итак, у вас есть фотография и имя. Неплохо было бы иметь чуть больше информации.

— Завтра, — заторопился мужчина. — Мы встречаемся в той самой квартире. Ну, я говорил… В той, что я купил специально для наших встреч… Я дам вам адрес. Обычно я уезжаю первым, а затем уходит она. Если вы…

— Не беспокойтесь, — дело уже казалось мне совершенно простым. — Дальше моя забота. Уверяю вас — вы обратились по адресу. Мой гонорар…

— Здесь тысяча долларов, — мужчина поспешно выложил пачку купюр на стол. — Этого хватит?

Я еле сдержался. Такая работа стоила в три раза меньше. Тем не менее, я произнёс:

— На первое время — да. Могут возникнуть непредвиденные расходы.

— Не сомневайтесь. Я оплачу все… непредвиденные расходы.

Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака бумажник, извлёк оттуда небольшую фотографию и протянул её мне.

Меня значительно больше интересовала пачка стодолларовых купюр, но негоже было показывать своё равнодушие клиенту. Я с преувеличенным интересом стал всматриваться в цветное изображение спящей женщины…

Боже, как она всё-таки была красива! Раскинувшись на чёрном шёлке постельного белья, Лана как будто улыбалась во сне.

— Да, — подал голос посетитель. — Я совсем забыл. Её зовут Лана.

Внутри меня оборвался камень. Раньше раскачивался спокойно, а нынче оборвался. Перехватило дыхание. Непроизвольно клацнули зубы.

— Что-то не так? — обеспокоился мужчина. — Вас не устраивает это дело?

— Нет-нет, — я заметил, что слегка заикаюсь. — Всё устраивает. Всё устраивает… Просто… Просто немного удивился. Имя необычное — Лана.

— Я тоже удивился, — мужчина доверительно пододвинулся поближе. — Никогда раньше не слышал такого.

— И я… Не слышал…

Мужчина покивал:

— Вот моя визитка. А вот адрес квартиры. Ну, той, о которой я вам говорил. Когда вам позвонить?

— Зачем? — я не мог оторвать глаз от фотографии Ланы. Моей жены. Верной. Преданной.

— Ну как же?

— А-а…Я сам позвоню. Скоро.

— Буду ждать! — мужчина бодро поднялся со стула и покинул мой «шикарный» офис. Всем своим видом он показывал, что доволен результатами визита.

Я повертел в руках визитку. Как положено, никаких дурацких вензелей и радужных разводов. Бумага хорошего качества. Строгая, лаконичная запись. Неверов Сергей Викторович. Компания «Семирамида». Надо же, Семирамида!!! Визитка солидная, а название идиотское. Чем он там торгует? Проститутками с востока?..

Хозяину магазинчика с незамысловатым названием «24 часа», тосковавшему в пяти шагах от офиса, я сделал дневную выручку. Бутылка самого дорогого коньяка, баночка красной икры, какая-то сомнительная нарезка, гламурные сигареты «Собрание». Между прочим, последняя пачка. Кто, интересно, скупил все остальные? Среди завсегдатаев сего очага торговли в основном преобладали любители «Примы».

Коньяк, сигареты и фотография спящей Ланы… Да! Ещё визитка Сергея Викторовича Неверова. В этой «компании» я провёл оставшиеся полдня. Потом я уснул, сидя за столом. Очнулся, когда за окном уже было темно. Пора идти домой. Меня словно обожгло. Домой… Есть ли у меня теперь дом? Передо мной в лужице коньяка сиротливо лежал мобильник. Хм, три непринятых звонка. Все от Ланы.

Не важно, решил я. Не важно, есть у меня дом или нет. Надо идти. А идти нелегко. От выпитого коньяка всё ещё гудело в голове. Да и ноги были словно ватные.

— По какому поводу гуляешь? — сварливо поинтересовалась Лана.

— Есть. Есть повод, — я вытащил из кармана пачку долларов. И не удержался. — Спасибо тебе.

— Мне? — жена с удивлением разглядывала деньги.

— Голова болит. Позже поговорим, — я чуть было не выдал себя.

Не сейчас. На руках у меня имелись козыри. Но главного джокера я выложу завтра.

— Папа! — Маришка выскочила из своей комнаты. — Посмотри мой рисунок!

На листе бумаги под жёлтым кружком-солнцем радостно улыбались три человечка. Один маленький, с косичками, держал за руки двоих побольше. На всякий случай имелись пояснительные надписи: мама, папа, я.

— Нравится? — сияла Маришка.

— Конечно, нравится! — я заставил себя улыбнуться. Понял. Только что дочка спасла своей матери жизнь…

Утро следующего дня застало меня на кухне. Я с жадностью пил холодную кипячёную воду из чайника. Похмелье никто не отменял.

— Пойдёшь на работу? — в кухне появилась Лана. Казалось бы, только что из постели, а выглядит как модель после многочасового наведения марафета. Стерва.

— Пойду, — я поставил чайник на плиту. — Доллары отрабатывать надо. А ты?

— У меня выходной, — Лана подошла к окну. — Поброжу по магазинам. Потом заскочу к Любке. Поболтать. Сто лет ей обещала.

К Любке? Лана совсем потеряла бдительность. Сама несколько дней назад проговорилась, что её подружка, Любка Малышева, укатила с очередным хахалем в Турцию. Ну да ладно. Теперь это уже не имеет значения.

— Привет передавай, — я отправился в ванную.

— Кому?

— Любке…

 Приблизительно в три часа я занял позицию в своей «развалюхе» напротив подъезда дома, указанного Неверовым.

Раньше подъехать я не смог. Не было сил наблюдать за тем, как счастливые любовники торопятся в своё гнёздышко. Сергей Викторович, облизываясь на манер мартовского кота, вывалился из парадной минут через сорок.

Окончательный акт дерьмовой пьесы был сыгран по всем правилам мелодрамы. Неверов закинул вверх плешивую голову и интенсивно замахал лапкой. Там, на третьем этаже, в проёме окна стояла Лана. Она прикрывала наготу какой-то хламидой и, улыбаясь, махала в ответ. Сергей Викторович, намахавшись вдоволь, запихнул своё тело в огромный «Лексус», за рулём которого сидел этакий двоюродный брат гориллы, и отбыл на заработки очередного миллиона. Что ж, Николай Михалыч, твой выход.

В подъезде на меня набросилась злобная консьержка.

— Вы к кому? — в её взгляде я прочитал извечную ненависть всех консьержей к незнакомым посетителям.

— К Неверову. В тринадцатую.

— А он только что уехавши! — лицо консьержки засветилось от счастья.

— Тогда я к его жене, — понятно, эти слова дались мне с трудом. — Она-то дома?

— Дома, — сдалась консьержка. Блестящий турникет подался, и я оказался на площадке с лифтами. Смотри, мужик, смотри. Запоминай…

У квартиры номер тринадцать я замешкался. Любой бы на моём месте замешкался. Сейчас я нажму на кнопку звонка. И всё. Уже ничего нельзя будет изменить. Мелодичная трель вывела меня из оцепенения.

— Серёжа? — откуда-то издалека раздался такой родной голос. — Что-то забыл?

Защёлкали замки и через мгновение дверь широко распахнулась. Лана стояла на пороге в коротком халатике. Хламида куда-то подевалась.

Я стоял и молчал. Хотелось кричать. Хотелось ударить. Но я боялся пошевелиться. Почувствовал нутром. Ещё чуть-чуть и я разрыдаюсь. А это значит — упущу инициативу. Это значит — всё насмарку.

Лана быстрее взяла себя в руки.

— Коля? Ты?

Она запахнула халат. Отступила вглубь коридора.

— Пройти можно?

— Проходи…

Лана повернулась ко мне спиной. Ушла в комнату. Я бросился следом.

Моя жена сидела на диване и безучастно смотрела в сторону. И я, и она осознавали бессмысленность оправданий. И всё же мне нужно было проораться. Ещё с утра я заготовил речь. Достойную речь. Я представлял, как с моего языка будут срываться убийственные фразы. Каждая из них, скупая и точная, словно пропитанная смертельным ядом стрела, попадёт в цель…

Вместо этого я принялся визгливо обвинять Лану в измене. Помнится, даже попрекал её дочкой.

— Как ты могла! — лихорадочно захлёбывался я. — Как ты могла! С этим червяком! С этим уродом!

Неожиданно Лана вскочила на ноги.

— Да заткнись ты! Слышишь, заткнись! — прошипела она. Я испуганно осёкся. — Да, червяк! Да, урод! А ты? Что ты сделал для нас с Маришкой? И почему ты не спрашивал, откуда у нас деньги на еду? А то, что долг за квартиру испарился? Вчера ещё был, а сегодня — нет?

— Но ты же получила премию! — жалко проблеял я.

— Премию? — Лана злобно ухмыльнулась. — У нашего директора премию можно получить только одним способом. Через постель! Так какая разница? Сергей, по крайней мере, это постоянный вариант!

— Шлюха! — пискнул я.

— Слизняк! — припечатала Лана. — Сядь и слушай!

Лана подошла к картине, висевшей на стене. Так себе картина. Какие-то летящие тигры, голая тётка… Я никогда не разбирался в живописи. Лана протянула руку и отодвинула картину в сторону. Светлая панель. Кнопки, украшенные цифрами. Сейф.

— Сергей купил эту квартиру для встреч со мной, — Лана сумела улыбнуться. — Но он не был бы бизнесменом, если бы использовал её только по прямому назначению. Нерационально.

— Нерационально… — повторил я.

— Эхо никто не заказывал, — жёстко оборвала Лана. — Неверов, в принципе, пытается работать по белому. Но кто у нас может работать честно всегда? Три дня назад я случайно подслушала разговор Сергея по телефону. Там какие-то заморочки с оплатой… Это не интересно. На днях ему привезут триста тысяч евро. Налом. Понимаешь, идиот? Налом! В банк эти деньги по каким-то причинам ему не положить. По каким — не важно. Плевать. Он положит их сюда. В этот сейф. Об этой квартире никто не знает. Хорошее хранилище.

— И что? — я уже сообразил, куда клонит моя жена. Бывшая жена? Я не успел додумать.

— Эти деньги надо взять, — просто сказала Лана.

— Украсть? — уточнил я.

— Если не можешь заработать…

Я даже не сообразил, как оказался на улице. Лана выставила меня. Час назад я казался себе безжалостным мстителем. Теперь я был послушным исполнителем воли предавшей меня женщины.

Времени было немного. Да что там немного! В обрез. Открыть сейф — это вам не бутылку пива откупорить! Для такого дела нужен специалист. Специалист высокого профиля. Мастер своего дела. Я знал одного такого. Ещё по работе в милиции.

Нынешний адрес потомственного «медвежатника» Мишани Тихонова по кличке Тихоня мне шепнули бывшие коллеги из отдела. Пришлось, естественно, поставить ребятам выпивку. А как без этого? По нынешним временам бесплатно можно только умереть. Хотя, даже похороны стоят так дорого…

Как я и ожидал, Тихоня обретался в «хрущёвке». На первом этаже. Вышел он всего месяц назад. Видать, ещё не скопил на что-то более приличное.

Звонок не работал. Пришлось стучать. Я расслышал осторожные шаги за дверью. Кто-то затаился. Молчал.

— Тихоня? — первым не выдержал я. — Тихоня, открой.

Дверь подалась.

— Для кого Тихоня, — в образовавшуюся щель просунулась всклокоченная голова, — а для тебя, начальник, Тихонов Михаил Евграфович.

— Ладно, — я с сомнением оглядел Тихоню. — Евграфович, так Евграфович.

«Медвежатников» я всегда представлял по-другому. Сейфы бомбить — это вам не макраме заниматься. Тут мощь нужна. И сила. А Тихоня выглядел непрезентабельно. Маленький, худощавый. Одним словом, замухрышка.

— Может, пустишь в дом? — я решительно двинулся вперёд.

— Не пыли, начальник, — протянул Тихоня. — Я мусоров не вызывал. Надо чего — повестку присылай. Впрочем, я слышал, ты уже не при делах? Тогда и вовсе двигай копытами.

— Это ты не пыли, урка! — я разозлился. — Не при делах говоришь? А слыхал, что бывших ментов не бывает? Проблемы тебе создать — силёнок хватит!

— Ладно-ладно, — Тихоня осклабился, обнажив редкий частокол гнилых зубов. — Проходи, коли по-доброму делу зашёл. Гостем будешь.

— Гостевать мне особо некогда, — в нос ударил резкий запах застоявшихся нечистот и перегара. — А вот дело к тебе действительно есть. И дело стоящее.

— Что, ключи от «обезьянника» потеряли? — хохотнул Тихоня. — Ничем помочь не могу, начальник. Все знают — я в завязке.

Я никак не ожидал, что на пятиметровой кухоньке нарисуется ещё один персонаж. Молодой, коротко стриженный спортивный мужик в дутой куртке с неровной надписью «Adidas» разливал по стаканам водку. На меня он даже не взглянул.

— А мы тут с Турком встречу обмываем, — пояснил Тихоня. — Примешь стопаря?

— Воздержусь, — я вспомнил. Турчанинов Игорь. Кажется, Олегович. Разбой, тяжкие телесные. Ну да. Это он. Турок. — Слышь, друг, сходи проветрись. Мне с твоим корешем перетереть надо. Один на один. Без свидетелей.

— Мусор мне не друг, — глухо отозвался Турок.

— Сходи, Гарик, сходи, — засуетился Тихоня. — Купи ещё полбанки. Да и закусь кончается.

Турок нехотя поднялся. Надпись «Adidas» на груди нервно задвигалась. Уходя, он нарочно задел меня плечом.

Дверь за Турком обиженно захлопнулась.

— Так что за дело, начальник? — напомнил Тихоня.

— Обычное дело, — я присел на табурет, ещё хранивший тепло задницы Турка. — По твоей специальности.

Тихоня промолчал.

— Есть квартира. В квартире сейф. Его нужно открыть. Забрать деньги и уйти. Всё.

— Всё? — Тихоня хрипло рассмеялся. — Проще некуда. А в чём подвох?

— Подвох? — я понимал, что разговор простым не получится. — Нет никакого подвоха. Берём бабки. Делим. Разбегаемся.

— Одного не усекаю, — Тихоня прищурился. — А когда ОМОН появится?

— Видно, ты не вор, — с преувеличенным сожалением проговорил я. — А шнырь камерный. Неужели ты считаешь, что в ментовке совсем мозги пропили? На такой дешёвый развод бродягу бывалого брать?

— Вот и я мыслю… — Тихону понравилось сравнение с бывалым бродягой.

— Ничего заднего нет. Я всё сказал. Есть квартира. Есть сейф. В сейфе бабки. Много бабок.

— И… сколько?

— Триста штук. Евро. Твоя доля — сто тысяч.

— Почему сто? — Тихоня заглотил крючок.

— Потому, — отрезал я. — Наводка моя. Твоё дело телячье — сейф открыть. Для тебя пустяк. Работы на полчаса. Сто тысяч за полчаса! Столько даже Абрамович не зарабатывает.

— Допустим, — Тихоня закурил. — Допустим, мент, я тебе поверил. А гарантии у меня какие?

— Моё честное слово, — я усмехнулся. — Не мороси, Мишаня, на дело вместе пойдём.

— Никогда ещё с ментом на дело не ходил, — в тон мне сказал Тихоня. — Лады, излагай…

Всё придумала Лана. Расписала по времени, по ролям.

— Вечером я буду уходить из квартиры. Остановлюсь поболтать с консьержкой. Сегодня милая такая бабулька дежурит, Софья Прокофьевна. Мы с ней всё время сплетничаем. Чайком балуемся. И теперь побалуемся. Софья Прокофьевна уснёт. Крепко уснёт. Тебе нужно подъехать часам к четырём утра. Самое мёртвое время. «Таблетку» от домофона я тебе дам. Да, физиономии свои не забудьте прикрыть. У подъезда есть камеры. Дверь откроете ключами, но в замке поскребёте отмычкой. Надо создать видимость, что был взлом. А дальше…

— А ты где будешь? Этой ночью? — ревниво спросил я.

— У Сергея, — безжалостно ответила Лана. — Алиби буду себе ковать. Маришку к маме отвезу.

— Послушай, Лана…

— Не устраивай сцен, — она вздохнула и на миг превратилась в ту, прежнюю Лану. Ту, которой я помогал собирать рассыпавшиеся по полу супермаркета яблоки. — Так получилось, Коля.

— Ты будешь меня ждать?

Лана не ответила…

 

Свою «девятку» я оставил за квартал от дома Неверова. Не хватало того, чтобы её номер попал в объективы камер.

— Ты бы ещё жёнины колготки принёс, — Тихоня с сомнением разглядывал вязаную спецназовскую маску.

— Одевай, одевай, — я не был настроен шутить. — Или ты хочешь свою рожу в вечерних новостях увидеть? Лично мне слава ни к чему.

Консьержка самозабвенно храпела в тесной каморке. Рядом стояла чашка с недопитым чаем. Лана сделала свою часть работы. Я выплеснул остатки чая в урну, а чашку забрал с собой. Мои бывшие коллеги, конечно, догадаются взять анализ крови у старушки, но на это уйдёт время. А вот чашка с чаем моментально вызовет подозрение.

Мы юркнули в лифт.

— Что, начальник, мандражируешь? — ухмыльнулся Тихоня. — Небось, первый раз на настоящее дело идёшь? Это тебе не честных бродяг на зону прятать!

— Заткнись! — буркнул я. Поковырявшись в замке, я запустил вора в квартиру. — Сейф там на стене, за картиной.

То ли сейф оказался дешёвкой, то ли Тихоня мастером высшего класса, только на всё про всё ему понадобилось минут пятнадцать.

— Не обманул, начальник! — Тихоня возбуждённо выгребал из сейфового нутра плотные пачки денег.

— Шевелись. Уходить пора, — я и не думал, что всё будет так просто. Просто и легко. Может, после всего, Лана по-другому посмотрит на меня. Да и этот прыщ, Неверов, ей теперь не нужен. Она же с ним была не по любви. Из-за денег. Лана любит только меня. И всегда любила.

Я бежал впереди. Сзади пыхтел Тихоня. Консьержка даже не пошевелилась. Внутри меня всё пело. Как прос-то, как прос-то… Лана снова будет со мной. Конец нищете, конец…

Перед подъездом стояла неприметная иномарка. Номерной знак был щедро заляпан грязью. За рулём сидел мужчина. Увидев нас с Тихоней, он поспешно выскочил из машины. На левой стороне его куртки нервно заходила надпись «Adidas». Лицо мужчины скрывала такая же маска-балаклава, как и у меня. Будто покупали мы их в одном магазине…

Сказались годы работы в ментовке. Я сразу узнал его и приготовился, сгруппировавшись, бросится ему под ноги. Но тут неожиданно меня толкнули в спину. Тихоня, сволочь… Я потерял равновесие и покачнулся. Ещё успел заметить, как в руке у владельца адидасовской куртки блеснул ствол пистолета. Как этот ствол дважды плюнул огнём…

В грудь словно гирей ударили. Боже, как больно! Лана… Я почувствовал… Да ни черта я не почувствовал. Просто… Просто провалился во мрак.

 

 
html counter