Юрий ГОНЧАРЕНКО

ДНО

(по Горькому)

Я на грунте, во тьме затаившись, лежу:

То ли овощ, то ли подводная лодка.

Вот бы взять, да шарахнуть прямою наводкой

По сисястому в сытых шезлонгах пляжу́!

Да, дела мои ныне, как я погляжу,

Ни о`кей, ни ништяк, и ни даже ажур…

Всё хреново.

Мой шпангоут грызет короед в тишине,

Рыба-ангел хитро́ ухмыляется мне,

И со смехом барахтается на спине

Рыба-клоун…

Я ограбил бы банк, я пошел бы в тюрьму.

Я простил бы тебе, и себе, и ему.

Я от гибели б спас десять тысяч Муму

Или зайцев.

Если б только намек, если б только каприз,

Если б был в этом всём хоть какой-нибудь смысл!

Если б не был конечной фигурою приз

Из трех пальцев…

Только порох сырой, и погнуты стволы,

Только что-то сочится из правой скулы,

Только зеленью глаз перископа заплыл —

Дни лихие.

А теперь — обрастает ракушками дно,

А теперь я не су́дно, скорее судно́.

И из всех утешений осталось одно —

Ностальгия.

ДИАЛОГ

«Стучите, и отворят вам».

 Матф.7:7

— Ну что, мой друг, кому-то помогли

Твои стихи? Метанья и сомненья,

Каракули души, ночные бденья

На шаткой грани неба и земли?

Сумел ли хоть один мирской поэт

Не то чтоб изменить, хоть обозначить

Крутые вехи на пути к удаче,

Богатству, славе, умноженью лет?..

Да что там лет! Стал хоть один из нас

Хоть на один лишь миг не тем, кем прежде,

Сменив души убогие одежды

На одеянья духа? Всякий раз

Озарены на миг мерцаньем малым,

Как кабошон* лучистого опала

Тускнеем тут же, по вине Того,

Кто убирает лампу от него.

— Всё так и есть. Но для кого поёт

Незримый соловей в кустах сирени?

Не полон ли неясных откровений

Звезды ночной стремительный полёт?

Зачем стремится мизерный росток,

Презрев и смысл и осужденья быта,

Пробив бетон и каменные плиты

Упрямо вздёрнуть нос у самых ног?

Какой рассказ, какие письмена,

Цветастой галькой весело картавя,

За разом раз написанное правя,

Являет набежавшая волна?..

И всё острей порой терзают мысли:

А стоит ли искать нам в этом смысла?

Ведь и своим существованьем Он

Уже попрал логический закон!

— Но если так, и коль не ясен смысл

Глобального земного мирозданья,

Искать его, орудуя стихами, —

Есть и подавно взбалмошный каприз.

Неистребима пишущая рать,

Но не согнуть стального коромысла…

— Ну, а по мне, так и писать без «смысла»,

Всё лучше, чем без смысла не писать.

И, кораблю подобно, в завтра плыть,

Все паруса подняв. И свято верить

В одну свою из тысячи Америк,

Которую положено открыть.

А там что будет: берег, рыба, дно,

Слепящий свет небесного колодца…

Лишь ищущему явится оно.

Лишь крикнувшему эхом отзовётся.

Апрель 2021

*Кабошон — гладко обработанная выпуклая каменная вставка в ювелирное изделие.

ПИСЬМО

Напишите мне письмо на листочке клетчатом.

Ну, хотя бы на одной только стороне,

Чтоб представилось, как вы одиноким вечером

Призадумались слегка, вспомнив обо мне.

Напишите про весну, про скворца на веточке,

Про иммунодефицит и тоску полей,

Где «аукнуло» в туман счастье безответное

И заглохло в вековом пухе ковылей.

Напишите про судьбу, про разлуку-грешницу,

Что смирились, предпочтя терем — шалашу,

Про неясную хандру, про нехватку нежности,

И про то, что сам я вам вряд ли напишу…

И с нахлынувшей волной — бодрости, покоя ли —

Сбросьте в ящик на ходу, как с души комок,

Чтобы то, что вы вчера до конца не поняли,

Я с улыбкой прочитал завтра между строк.

Апрель 2021

ЧАСЫ

Я боюсь, что остановлюсь

Как часы.

Просто завод закончится.

Просто некому станет меня заводить.

Просто спят мёртвым сном те, кого порывался будить.

Звёздную нить

Оборвать с молчаливой покорностью,

В горсти собрать

И засыпать за ворот души…

Ты из алтайской глуши пару строк напиши,

Как облетает расхристанный клён за околицей,

Как гулкой зорькой чурбак стоеросовый колется

На придыханье

Зазубренным колуном...

Где ты, мой дом?

Дом, где пишу я? Тоскую? Блаженствую?

Где пропадаю в обрывочных розовых снах?

На руки слей мне,

До капли себя расплескав

В эту немую кукушечью ночь сумасшедшую,

В синь маргариток и вьющихся путаных трав…

Я был не прав. Не убавят года расстояния.

Тут либо-либо: галопом или ползком.

Нет в словаре безнадежнее слова «потом»,

Нищей надежде бросаемого как подаяние…

Я боюсь, что остановлюсь.

Как часы.

Июль 2022

ПРЕДОТПУСКНОЕ

Если я бы сумел срифмовать это знойное слово «июль»,

Я б его срифмовал с бородой, той, которой я обрасту

Как Миклухо-Маклай или маори Те-Мауи,

В чьих нашейных каури призывно гудит океан.

С отутюженным пиджаком и наглаженной парой брюк,

Тех, которых с собой никогда ни за что не возьму,

Чтоб нагим дикобразом валяться на теплом песке,

И балдеть от пьянящих касаний закатного солнца.

С самолетом над головой, на котором лечу не я,

Может, в самые лучшие на целом свете места;

Те, которым сегодня — хоть плачь! — не хватает меня

Утонувшего в «завтра»...

Если я бы сумел…

НОЯБРЬСКОЕ

С перепоя с утра так знакомо бесцельно и пусто,

И нудит под ребром отголоском дурацких примет.

Запоздалой травой прорастает отцовское чувство

Удивленной былинкой сквозь первый ноябрьский снег.

Был — всего в двух шагах. Позови, протяни только руку,

Подтяни, отогрей, за чайком погуди по душам.

Каждый прожитый день открывает иную науку,

Если только её подобрать успеваем, спеша.

Вещевой на плечо. Полминуты на важное что-то,

Что так нужно сказать вместо глупого слова «звони».

И снежинка в глазу. И срезает серпом поворота

Как сухую лозу бортовых габаритов огни.

И, как нищий, в горсти зажимая убогую сдачу,

Бормочу в небеса, в вековую безадресность строк:

— Возвращайся скорей! Вот увидишь, всё будет иначе.

Обещаю тебе…Только ты возвращайся, сынок.

30 декабря 2021

ШАРИК

Мы летим все быстрее.

И сроку всё меньше на то,

чтоб проведать друзей, досказать, домечтать

и на зорьке,

полуголой аллеей в распахнутом настежь пальто

без досужих затей добрести,

доползти до Озерки.

И со старой Вокзальной в июль

провожать поезда,

коченея от марта и грея о пластик стакана

пятерню с безымянным (о, чудо! еще без кольца)

и не думать о «завтра»,

и быть с толчеёй и туманом

не развязанным целым, плывя с колыбелью земной

в неизвестную даль,

твердо зная, что все — только будет…

Всё быстрей, в никуда кувыркается

шарик на блюде,

отраженным прицелом в «пятнашки»

играя со мной.

ПРЕДНОВОГОДНЕЕ

Умирает снежинка от тёплого

детского вздоха.

Вязнет мысль в лицедействе, а смысл

в изобилии слов.

И под блицы смартфонов ступает

иная эпоха,

Где заморские деды сменяют

исконных дедов.

Круговертью чадно́й на ходу

незнакомые лица —

Отраженье чужих, персональных,

насущных забот.

За которым, увы, чаще повод

банально напиться,

Инстинктивно страхуясь запасом

на будущий год…

Телевизор гремит. От звонков

перегружена сота.

Пожеланья, и в каждом: пусть то,

что не сбылось — придёт.

Что же глупой душе как всегда

не хватает чего-то?

Без чего, как известно, и в праздник

душа не поёт…

Снят с гвоздя календарь. Переливом

гирлянда искрится.

Только вспомнится вдруг, посреди

кулинарных хлопот,

Новый год — не этап, лишь утерянной

сказки страница,

Эхо дальнего детства, что нас

за околицей ждёт.

21 декабря 2020

В ТЕМНОТЕ

Звезд-то на небе, глянь — не сосчитать вовек!

Млечное коромысло давит плечо.

Не добрести до смысла. Ты — человек.

Срок твой полсотни (дрянь!)

Да чего-то ещё…

Пей эту ночь, пей! Всю и до дна.

Пусто. Танталов труд — жар не унять.

Все мудрецы врут. Кроме вина

Путь не сыскать верней

Небо обнять.

Будь же что будет. Пусть! Сердце поёт!

Сердце готово выпрыгнуть вон из груди…

Хоть ты мне глаз выколи, горе моё,

Нынче тебя с радостью

Не различить.

МАРТОВСКОЕ

Март бросает в окошко звенящие

детские крики.

И мне кажется, всё это

было когда-то давно,

как знакомые кадры любимого

с детства кино,

или запах страниц

позабытой зачитанной книги.

Это было и будет: до нас,

после нас и потом,

и вовеки веков, и, конечно же,

ныне и присно,

без оглядки назад, без сомнений,

без цели и смысла.

И, быть может, и счастье как раз

заключается в том,

Что так короток миг, отведённый

на песню певцу,

Что так гулко стучит в подреберье

живая кукушка,

И дыхание ветра игриво

щекочет макушку,

Задевая украдкой стрижиным

крылом по лицу.

Март 2021

ТУФЕЛЬКА

Еще скупцы слепые — фонари —

Хранят в горстях своих лохмотья ночи.

Но та уже блудницею порочной

Бежит, закрыв полой плаща лицо,

По узким улочкам, где лёт наискосок

Мохнатой бабочки, такой же обреченной,

Кошачий зрак в дверном провале черном,

Да колыханье слабое гардин

В окне открытом…

Раб ли, господин

Я

От меня стремительно бегущей?

Задумчиво гадает ветер в гущах

Запутавшихся ивовых волос.

С открытых губ сорвавшийся вопрос

Замрет, заворожен дыханьем лета.

И обернется тыквою карета,

И в лопухи лукавые пажи

Провалятся под гулкое «двенадцать»,

Где гром и блеск, где вихрем пары мчатся,

И на ступеньке туфелька лежит…

ОТРАЖЕНИЕ

Новогодний шарик крутится

В изумлённом отражении.

У тебя ещё получится.

Для тебя ещё сомнения —

Заколоченная лестница,

Закрома нутра чердачного.

А каприз пойти повеситься —

Непонятное чудачество.

До поры, как не умаешься

От нехватки чёрта, Бога ли,

Ощутив, что не вмещается

Мир в привычную коробочку.

А петля — всего лишь спутница

Центробежного вращения…

Пока хрупкий шарик крутится

В изумлённом отражении.