Анна ГЕРЦ (г.Москва)

Зеленоглазый черт

Зеленоглазый черт — безумный, страстный, ловкий —

Мое сокровище из мира томных грез...

О, как же сильно я люблю твои уловки,

Как высоко ты душу бренную вознес!

Мой милый друг, безумный искуситель,

пусть не любовник, но хватает мне сполна;

От рук твоих, любимый мой мучитель,

Сгорит как спичка даже полная луна!

Мой сладкий ангел, чувств моих отрада!

Который раз пишу признание о том,

Как я люблю, и большего не надо —

Вокруг все кажется прекрасным дивным сном!

Мой яркий луч, моя шальная муза!

С тобой всегда мне страстно хочется творить!

И в жизни быть не может большего конфуза,

Чем тот, что в творчество ведет златая нить.

Мой скромный мальчик, пламенный мужчина!

Ты словно воздух даришь силы мне;

И с каждой встречей я ищу причины,

Чтоб не сгореть в твоем шальном огне.

Мой дивный демон — томный и прекрасный:

В твоих глазах так просто утонуть...

Такой спокойный и такой опасный —

Ты смотришь в душу, видишь жизни суть!

Любимый зверь, желанная зараза!

Ты вечно рядом — душу травишь мне!

Борясь со всплесками дичайшего экстаза,

Свое желание топлю в сухом вине!

Мое спасение, милейшее созданье,

Меня ты к жизни возвращаешь вновь.

С одним вопросом обращаюсь к мирозданью:

Так что же это, если не любовь?

Забудь

Задумчивые пьяные порывы,

И в сердце нет ни света, ни огня.

Не надо прыгать с гордого обрыва.

Пожалуйста, прошу — забудь меня!

Моя душа — усталая кокотка —

Она не сможет больше полюбить.

В разодранных малиновых колготках

Она лишь хочет жизнь свою дожить.

Твое лицо и шелковые руки

Пусть ублажают тысячи сердец.

Меня, увы, уж не спасут от скуки,

Я не сниму терновый свой венец.

Твоя любовь могла бы быть надеждой,

Могла питать мою шальную суть...

Но не хочу я быть такой невеждой,

Избравшей сей обычный с виду путь.

Поэтому иди — быстрее тени!

Беги же от меня на край земли.

Пусть сбиты в кровь и локти и колени,

Беги подальше от такой любви!

О музе

Кто-то скажет, что муза строптива,

Кто-то крикнет: "Пуглива она!

Столь надменна и столь молчалива

Сиротливо стоит у окна".

Кто-то шепчет: "Вот мерзкая баба!

Вечно скачет — коза-дереза!

Катастрофу большого масштаба

Нам сулят золотые глаза".

Кто-то стонет, что нет с музой сладу.

Похотливая дерзкая жуть 

Обещала любовь и награду,

Показала неправильный путь.

Кто-то всхлипнет: "Коварная кошка:

По ночам, в самой тихой глуши

Подзывает тихонько к окошку,

Говоря одно слово: "Пиши!"

Ну а утром, при солнечном свете,

Когда можно с поэмы начать,

Улетает она словно ветер,

И нет сил и желанья кричать!"

Кто-то ноет: "Ну что ж это, право?

Как же с ней, наконец, совладать?

Где найти мне на музу управу?

Как могу я ее обуздать?"

Где-то слышно: "Не надо мне музы!

Мне и так хорошо и тепло!

Что мне делать с проклятой обузой?

Мое время еще не пришло.

Там за лесом, в сиреневых далях

Пусть резвится все дни напролет

В расписных серебристых сандалиях

Пусть играет, танцует, поет".

Каждый видел лукавые очи,

Сей чудесный пленительный взгляд.

Снова муза твой разум морочит,

Но как сладок речей ее яд.

Сколько слов и стенаний о музе,

Каждый может ее упрекнуть.

Но в печальном коротком союзе

Лишь она видит самую суть.

Небо

Бескрайнее, далекое, шальное;

Холодное, усталое, нагое;

Могучее, диковинное — чудо!

К нему во снах всегда стремиться буду.

Горящее, пылающее взором;

Способное затмить своим простором;

Искристое, как камень самоцветный;

Лучистое — подарок мой заветный!

Пугающее, грозное, дурное;

Такое беззастенчиво родное;

Красивое, пленяющее светом;

Сводящее с ума безумным цветом.

Любимое, безудержно прекрасно;

Коварное, и до смерти опасно;

И теплое — пушисто как котенок,

Но хитрое, строптивое — чертенок!

Угрюмое, чудовищно чужое;

Порою непростительно пустое;

И тонкой невесомостью объято,

Безвременно всегда спешит куда-то.