Литературное объединение «Новые писатели». Занятие пятое

Добрый день всем!

Сегодня мы поговорим об ошибках начинающих авторов. Их довольно много, поэтому мы разделим наше занятие на несколько. Сегодня — только вводная.

Началось все с того, что я вздумал задать вопрос о том, как и о чем следует писать начинающим авторам. Или не следует.

На мое письмо с просьбой преподать небольшой урок на эту тему, Валерий Былинский, выпускник Литинститута, с некоторым, скажем так, недоумением ответил, что «не знаю о чем не надо или надо писать. На семинарах в институте мы просто разбирали рассказы друг друга. Нет в писательстве в отношении этого никаких законов».

Ну, на нет и суда нет. Вот и славно, отметим, поставим галочку — в писательстве запретных тем нет. Это — о чем. А как насчет как?

Вопрос — как подать — остается. На уровне наития мы знаем, что желательно бы выбрать такую тему, в которой разбираешься, и уж ее раскрыть «от» и «до». Итак, некое гипотетическое юное создание, явно не лишенное литературного дара, что, кстати, для нас важно, пишет рассказ с каким-то очень благим намерением. Допустим — конкурсный рассказ.

Сразу должен возникнуть вопрос — кто вас будет читать? Это важно, ибо ваш текст, который уже пару раз был оценен «на ура» вашими сверстниками, совсем не обязательно будет аналогично воспринят другой аудиторией — дяденьками и тетеньками с опытом жизни и определенным уровнем наработанного этим опытом цинизма. Это не значит, что писать надо для дяденек и тетенек отдельно, а для своих друзей-подружек отдельно. Это всего лишь значит, что надо придерживаться минимального набора правил. Если честно, я их тоже не особо знаю. Давайте просто порассуждаем, какими они могли бы быть…

Возьмем, к примеру, два рассказа, попавших в шорт-лист нынешнего конкурса — тексты Эллы Жежеллы и Светланы Кабачинской. Оба достаточно эгоцентричны (надеюсь понятно, что это не ругательство или критическое замечание, а форма авторского самовыражения, когда рассказ ведется от первого лица и читатель вправе ассоциировать главного героя с автором), оба эмоционально и структурно очень грамотно выстроены. Но роднит их прежде всего достоинство, с которым они выполнены.

Достоинство — это очень специфическая штука. Как бы человек себя не преподносил, вряд ли будет иметь право сам про себя потом сказать: «Я вел себя с достоинством». Это непременно и всегда прерогатива других — сказать про вас: «Он вел себя с достоинством».

В литературе оценку текста производит читатель. И когда я как читатель говорю о достоинстве автора, то имею в виду, что у нас с автором получился диалог на равных. Мне — читателю — не попытались впарить товар (отношения продавец — покупатель), мне не сделано одолжение (просящий — податель), меня не попытались разжалобить или умаслить. Я — читатель — сам в состоянии принять или отвергнуть мне предложенное. В случае с рассказами вышеназванных авторов я принял с благодарностью то, что они мне подарили. Мне было надо это, мне этого не хватало.

Как добиться подобного эффекта — кто же знает… Но хотя бы изначально ставьте себе подобную цель.

А впрочем, может попробуем разобраться? Вот каким мне, читателю, видится вполне приличный текст. Давайте для начала избавимся от банальностей.

В первую очередь языковых. Вы, естественно, свой первый текст для всеобщего обозрения пишете о любви. А о чем же еще? Это нормально. Она — любовь — всегда единственная и всегда неповторимая, пиши да пиши о ней, тема — на первый взгляд — благодарней не бывает. Вот и пишем. А слова какие при этом употребляем? Прямо за душу берет…

Начинаем. У нее «глаза как два озера», правильно? В них, понятное дело, можно «утонуть» или в них еще иногда «ныряют», «пропадают», «исчезают»… Они еще иногда «лучатся», но реже. И совсем уже почти нормально — «у нее были длинные стройные ноги». Констатация того факта, что любят исключительно длинноногих синеоких красавиц. Набор, конечно, неполный, там непременно еще должно быть про высокую грудь и общую стройность. То есть некондицию в качестве объекта любви мы изначально исключаем. И ладно бы, но… Пишут про озера и высокую грудь кто бы вы думали? Ага, правильно — юные прелестницы. Им-то лучше знать, чего они хотели бы услышать от своих почитателей…

Сразу предупреждаю, что на следующем занятии по языку как образцу банальности пройдется наш специалист-языковед Александр Симатов. У него это получится лучше, чем у меня. Я же приведу еще только пару вопиюще избитых, но непременно присутствующих в подобных произведениях эпитетов.

Скажите, какое из них встречается реже — «прекрасный» или «хрустальный»? Попробуем посчитать. Что обычно бывает прекрасным? Как оказалось — почти всё. Вкус, фигура, чувство юмора, осанка, знание иностранного языка, даже семья… А хрустальное что? Неужели только сердце? Да ничуть. Хрустальный замок, голос, вальс, дождь — б-р-р! Хрустальный омут (было не раз), ну, звон, это понятно, хрустальные слезы, разбился, как хрусталь; хрустальная свадьба (это когда пятнадцать лет вместе), хрустальный символ… Наверняка упустил кое-что. И, что самое интересное, каждый из этих «хрустальных» образов когда-то (в первый раз) прозвучал чарующе. Но, увы, таковы законы языка — все необычное слишком быстро превращается либо в штамп, либо в словесную ничтожность, бессмысленность и пустоту.

Я обычно, когда начитаюсь подобного рода «литературы», потом непременно беру томик рассказов Софьи Купряшиной. Не уверен, что это имя у вас на слуху. И, тем не менее. Прочтите. И когда отойдете от шока, то станете писать по-другому. Не знаю, лучше или может хуже. Но более ничего «хрустального» или «прекрасного» в ваших произведениях не появится очень долго.

А еще надо сказать и о том, что незнание языка не освобождает от ответственности писать качественно. Это я кажется уже повторяюсь, но говорить об этом не устану. Ведь незнание языка у нас, за редким исключением, повальное. Поверьте, даже одно дополнительное прочтение учебника «Грамматика русского языка» увеличит качество вашего текста в несколько раз. Точно-точно.

Но язык — это на поверхности. Довольно часто и написано вроде бы без натуги — легко, свежо, ярко, а все не можешь отойти от того, что это — банально.

Про сюжетные банальности у нас на следующем занятии поговорит Игорь Косаркин, а я о том, что коррелируется с сюжетом самым непосредственным образом — об ощущениях от прочитываемого текста. Не встречалось вам такого, что вроде и сюжет неплох, а скука неимоверная?

Как сию тонкую материю преодолеть, а? Чтобы не скучно? Чтобы и тетенькам-дяденькам не скучно, и чтобы вашим друзьям-подружкам тоже? Я попрошу подумать над сим вопросом и вас, а особенно Сергея Кардо, который, в отличие от меня, совсем не нудный, а наоборот — яркий и солнечный. Почему-то мне кажется, что его советы вам пригодятся.

А я попробую напоследок совсем немного вас повеселить некоторым своим неожиданным предложением. Но вначале небольшое отступление. Как-то в глубоком детстве я прочел книжку про мальчика, живущего в деревне. Обычная книжка, автора не помню. Написана неплохо, как я сейчас понимаю, но и только лишь. Но один момент запомнился. Пошел мальчик на рыбалку и клюнул у него лещ. И автор расписал, как этот лещ клюет. Для меня, выросшего в безлещевом месте, весьма неожиданно повел он себя, не как сорожка или скажем чебак. Но сомневаться в словах автора не приходилось, и я это дело запомнил. И когда много лет спустя на большой реке у меня на рыбалке впервые положило поплавок, который перед этим весело торчал в воде, я сразу понял, что вот она — рыба моей мечты. Леща я тогда «взял» по правилам, которые мне преподал тот детский автор, который вообще-то писал про костры, ночное, пионерские проблемы и прочую не оставшуюся в памяти лабуду.

Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется. Поэтому не стесняйтесь писать о том, что знаете досконально. Это обязательно кому-нибудь пригодится. Неожиданно, но вовремя. Вы врач? Напишите — как правильно спасать человека при эпилептическом припадке. Вы бывший десантник? Расскажите, что делать в ситуации, когда на вас нападают двое-трое. Напишите это так образно и точно, как сумеете. В этом смысле великолепный рассказ получился у Александра Стешенко «Четверговая баня», в этом смысле великолепный рассказ получился у Виталия Лозовича, да и у того же Сергея Кардо. Хоть немного информации, казалось бы сейчас ненужной, но точной, без разночтений. Чтобы не было, как произошло на одном из уроков литературы, когда нашему классу ничтоже сумняшеся наша учительница рассказала, что Михаил Шолохов получил Нобелевскую премию (что, конечно же, неоспоримый факт) за свою «Поднятую целину» (что бесспорная неправда).

В заключение я приведу выдержку из письма Сергея Кардо по поводу рассказа Игоря Косаркина «Хочу остаться человеком». Это тоже в тему нашего сегодняшнего разговора. Чтобы мы помнили, что рассказы бывают не только о любви.

«По поводу рассказа г. Косаркина. Мой отец, кадровый военный, воевал — был зам нач. медсанбата и кое-что из своих наблюдений донес до меня. Суть (отец не утверждал, что это было поголовно) заключалась в том, что психика бойца на передовой приходила в такое состояние, что он терял не человеческий облик, а вложенный в него природой инстинкт выживания и шел навстречу смерти как на встречу, простите, с врачом — будет чуть-чуть больно и все закончится. Тогда в ходу была поговорка — живые позавидуют мертвым. Конечно, страх на фронте испытывают все без разбора, если в своем уме. Но есть предел выносливости и терпения. Переступая из-за усталости и утомления этот предел, солдат утрачивает способность контролировать свой, образно говоря, указательный палец. Ничья жизнь не стоит и копейки, в том числе и своя. Но кое у кого инстинкт самосохранения оказывался посильнее, и такие выживали. Война выбирала самых живучих и приспособляемых. Утверждения, что в войну гибли лучшие, исходя из этих наблюдений, получаются спорными. Гибли интеллигенты, рефлектирующие, изнеженные, образованные, городские жители. Выживали крестьяне, охотники, рыбаки и т.д. Чтобы бойцы не рехнулись, их части меняли, отводили на отдых, пополняли, привозили им артистов, все-таки в руках бойца оружие. И вопрос — куда он может его направить при полном отупении и безразличии...

Вполне может быть, что немецкий солдат (замечу — городской житель) — давно на фронте и у него наступила смертельная усталость. Т.е. сюжет рассказа, если даже отбросить тот факт, что он реален, вполне правдоподобен.

Кое-какие шероховатости. Карабин весит несколько килограммов. Держать его одной рукой возможно, но крайне неудобно при этом направлять кому-то в грудь и совсем уж никак не выходит держать карабин одной рукой (вторая занята гранатой) и при этом палец на спусковой скобе. Так держат карабины голливудские ковбои и стреляют с руки.

В реальности так пальнуть можно, но вышибет плечо и уж точно — без прицеливания. 

Это я не для полемики написал, скорее для себя. Отец успел мне кое-что рассказать и военная тема меня волнует. Особенно война 41-45 г.г. Не буду отнимать у вас время, скажу только, что когда показывали военную хронику, отец мог сдерживаться чтобы не заплакать минуту — две. Я спрашивал — почему ты плачешь?

Все было не так. Это ложь и лак. Победили более жестокие и многочисленные. Но по-другому было нельзя. Ты не выстрелишь во врага — свои выстрелят в тебя. Не свихнуться в таких условиях смогли более приспособленные».

 Ну что ж, занятие у нас получилось не длинным. Но, надеюсь, полезным. До следующего воскресенья! До продолжения нашего разговора.

Л.К.